Дачный сезон

И еще знаю. Если хочешь, чтоб книга была читаемой она должна быть еще и практичной. Это раньше достаточно было одной романтики. Но что с нее толку прочитаешь, и все забывается. А если в книге вдруг найдешь что-то для себя значащее это уже совсем другое дело. Вот, к примеру, произведение Л. Толстого «Война и мир». Еще в школьной программе эта классика, с характеристиками ее героев всю плешь проела. А тут вновь стал перечитывать этот мощный роман, уже имея жизненный опыт, и, помимо всего прочего, нашел еще и любопытную информацию, что Лев Николаевич увлекался еще и хиромантией… (об этом я читал в старом издании где-то до 1940 года, в новых изданиях, «переработанных и дополненных» этого уже не найдешь). Это уже интересно что-то полезное для мысли, есть какие-то практические идеи. Так должно быть. Я и в первой книге «Дневники умного дачника» старался писать таким образом, чтобы любой человек, т.е. не только дачник или садовод нашел бы для себя что-то полезное, интересное. Потому, на мой взгляд, она и имела большой успех, а для многих, по отзывам, явилась настольной книгой. Значит, с этой ноги и плясать надобно.

И вот еще о чем подумалось; если планировать свои сочинения так, как это рекомендуют учителя в школах, то ничего путного из этого не получится, т.к. план будет суживать ваши мысли. Ведь мысли не стоят на месте они, что реки по мере течения становятся глубже и шире плана, который был прежде намечен ранее. Приведу образную аналогию: Вот вы мясо пропускаете через мясорубку, получается фарш. Это образ бесчисленных нитей, куда разбегаются ваши мысли, когда вы рукой пишете сочинение. Хорошие мысли текут, как вода в реке. Успеешь их ухватить твое счастье. А если действовать по заранее намеченному плану, как учили, то вы обязаны будете выделить только ту часть, которая соответствует заранее задуманной цели. Этот выбор будет сковывать вас, и вы не сможете толком свободно ни мыслить, ни рассуждать. На вас будет довлеть задача: из этого большого потока поймать запланированную нить. Но если довериться своей душе, ее настрою, то не нужно тогда будет выкручиваться и это действительно будет что-то необычное и замечательное. Потому как душа она всегда выберет истину. Истина должна быть без всяких предвзятостей. Шаблоны никому не нужны.

Любой задуманный план – это тормоз творчеству. Я думаю: все писатели (имея в виду талантливые) никогда не задумывались над тем, что они писали. Они высказывали то, что им подсказывала их душа. Вот на днях прочитал биографию знаменитого нидерландского писателя Стивенсона, автора книги «Остров сокровищ». Он писал эту книгу со скоростью, как мог говорить по пять тысяч слов в сутки. Такой производительности он вряд ли смог бы достичь, если бы двигался в творчестве по своему заранее намеченному плану. В самом начале, как признается сам писатель, он даже не представлял, что будет с его героем. Он просто писал, писал то, что подсказывала ему душа, его совесть. Это есть состояние души, которое постепенно переходит в творческое вдохновение. Оно от Бога. Раскрыть писателю свою душу для других это и есть истинное божественное искусство, которое называют классикой. Вот и мне хочется раскрыть вам, читателю, свою душу. Получится или нет, еще не знаю, но попытаюсь.

Что еще главное, что хотелось бы отметить. Написать хорошую книгу очень трудно для этого нужно еще и адское терпение. Поистине, талант это не просто труд: поработал и получи. А еще попробуй вывернуть себя наизнанку так, чтобы тебя не осмеяли, не поправили… Не каждый в наше время на этот подвиг способен. Потому и мало у нас по-настоящему талантливых писателей. Они не могут появиться, пока существует цензура. Цензура власти, косности мыслей, обычаев, привычек, пока сам писатель от всего этого не освободится. Почему Л. Толстой смог написать такие замечательные произведения? Да потому, что он был графом, независимым ни от кого человеком. Он твердо знал, что любое его слово будет обязательно напечатано, с гонораром или даже за свой счет, ничто не пропадет в корзину. Только такая уверенность и может толкнуть (подвигнуть) некого осмелившегося писаки на сей отчаянный подвиг.

Из письма: