Дагестанское Досье

После интенсивной артподготовки мотострелки пошли в атаку. БМП и танки, стоявшие за их спинами, вели огонь с места, прикрывая штурмовые группы. Боевики начали стрелять с расстояния в 200 метров. Огонь был плотным, но малоэффективным. Лейтенант Воронин наметил себе цель: рыжего здоровяка в тельнике (он всякий раз вставал перед стрельбой), по всей видимости, недюжинной силы. Даже при стрельбе «от пояса» выпущенные им автоматные очереди ложились на местности ровной дорожкой, будто и не было у его оружия отдачи. «Этот — мой». Дождавшись, когда пулеметчик вновь встанет из-за укрытия, короткой очередью сразил наповал.

Вперед продвигались с трудом. На склоне, за незначительной складкой местности, задержались на «пятачке». На площадке в два десятка квадратных метров «скучковалось» человек двадцать пять. Шаг в сторону из-за укрытия — немедленный ответ снайпера. Кто-то (из местных, наверное) предложил обойти его позицию. «Вдоль склона есть тропа. По ней можно подняться в Тандо. Ликвидируем снайпера — расчистим путь».

Это была чистой воды авантюра, но там, под пулями на склоне, все воспринималось иначе. Да и что за сила — один снайпер, если есть возможность его взять. Вшестером обошли по тропе Тандо, пролезли в дырку в ограждении. Справа глухая внешняя стена. Слева — хозяйственные постройки. Над ними по принципу «террасы» жилые дома. Бойцы не прошли и пяти метров, как рядом шлепнулись на землю две ручные гранаты. Едва успели заскочить в ближайший сарай — раздались два взрыва, слившиеся в один.

«Заметил, гад», — процедил сквозь зубы один из бойцов. Почему-то все были уверены, что засевший в Тандо снайпер — один, без прикрытия. Лишь позже бойцы поняли, что снайперы у чеченов в одиночку не работают: или в паре, или с автоматчиками на флангах.

Осмотрелись в занятом сарайчике. Большое помещение. Из него две двери в комнаты поменьше. В одной, почти под потолком узкий лаз, выходящий на второй ярус «террасы». Это был шанс — вылезти и взять снайпера с тыла. Воронин перебросил автомат за спину, подтянулся к окну. Вдруг снаружи, совсем рядом треснула черепица. Воронин спрыгнул, сдернул автомат. Первая очередь — по ногам. Вторая — контрольная. «Возвращаюсь к бойцам, говорю: Задача выполнена. Выходим». И тут началось!

В той комнате, откуда вышел Воронин, одна за другой разорвалось восемь гранат. А дальше было пять часов обороны. С небольшими перерывами в ту самую отдушину снаружи всовывалось до пяти автоматных стволов. Огонь велся при одном нажатии спускового крючка, до полного расхода магазина. Следом летели гранаты. Несколько минут перерыва, и грохот повторялся вновь. Но при всей своей кажущейся подготовленности боевики оказались не «профи». Они не учли, что помещения с обороняющимися мотострелками гораздо ниже их, стоящих наверху. Потому град выпущенных пуль лишь вспахивал пол в центре комнатушки.

Им еще повезло, что у «духов» не было ничего серьезнее гранат. Иначе бы и костей не собрали. Мат и угрозы раздавались и со стороны двери, и в единственное окошко под потолком. А чуть позже, сменив «гнев на милость», они стали предлагать солдатам выдать офицера в обмен на жизнь.

Часа через три стрельба стала утихать. То ли выдохлись, устали, то ли боеприпасы пошли на убыль. В затянувшихся перерывах бойцы Воронина стали засыпать. Сказывалась предшествовавшая бессонная ночь, жара, голодный день. «Не спать. Не спать!» — устало повторял Воронин, уже, наверно, не столько для бойцов, сколько для себя.

Вдруг: «Русские свиньи, сдавайтесь. Все равно всех перебьем. Федералы вас бросили, они ушли, и никто уже не поможет». Затем — абсолютная, давящая на уши тишина.

И правда, нарастало гнетущее ощущение одиночества, брошенности, безысходности. Тревогу добавило осознание: боеприпасы на исходе.

— Сколько гранат осталось? — поинтересовался Воронин.

Нашлось две «эфки» и пара дымовых шашек. Негусто — с учетом, что и патронов в магазинах кот наплакал.

Рассказывает Сергей Воронин:

Для себя я уже решил — надо прорываться. Но в той ситуации я счел, что не имею права приказывать солдатам делать то же, что и я. Каждый сам должен определиться: приняв последний бой, погибнуть, либо быть плененным, или, обрекая себя на неизвестный исход, попытаться все же выбраться из западни.

Все как один решили идти на прорыв.

Быстро согласовали план действий: сначала бросаются «эфки» — вправо и влево — в окно, держащее под прицелом весь уличный коридор. Ф-1 — гранаты мощные, хорошо расчистят путь. Следом — дымовые шашки. Под их прикрытием — рывком до пролома в стене.

В окно попасть не удалось. «Эфка» разорвалась под ним, на земле. Но поднятая пыль, смешавшись с дымовой завесой, создала густую пелену…

…Бойцам своего взвода, до сих пор находившимся на «пятачке» на склоне горы, группа Воронина свалилась будто снег на голову. И тут же укрытие мотострелков накрыл шквал огня из Тандо: по ним «работали» все — автоматчики, снайпер, расчет АГС. Но об истинной численности боевиков, засевших в населенном пункте, можно было лишь догадываться.