Даггер: Инициация

Мы еще некоторое время побеседовали. Говорил в основном Бейзер, отвечая на вопросы участников. И ответы его сплошь состояли из напористых речей о том, что сдаваться нельзя, что нужно продолжать тренировки и относиться к случившемуся как к чему-то само собой разумеющемуся. В реальном бою, говорил инструктор, потери неизбежны, поэтому мы должны смириться с этим.

Когда вопросы иссякли, и в столовой повисло задумчивое молчание, я спросил:

— Что на счет списков погибших и пропавших без вести, сэр Бейзер?

— Да и было бы неплохо узнать, что стало с теми, кто не погиб, а просто исчез, — добавил кто-то из участников.

Инструктор перевел на меня взгляд, чуть нахмурился. Произнес:

— Я бы на вашем месте не стал задумываться об этом, а сосредоточился на себе, но вы имеете право знать правду. Данные собрали еще утром. Список сейчас выведу.

Он взял со стола голопланшет, потыкал в экран, через мгновение над ним развернулась голографическая проекция с изображением двух столбцов, состоящих из имен участников проекта.

— Тот, что слева, — погибшие. Справа — пропавшие без вести, — прокомментировал Бейзер.

— Черт, Фрэнк погиб, — произнес кто-то из выживших.

— О нет, Диора тоже, — с жалобными нотками в голосе проговорила Лиона.

Я же в первом столбце из знакомых увидел только имена Олуша, Локатора, Эшфорта, Викинда Дотоша и Итана Смита. Во втором список узнаваемых лиц оказался куда длиннее: Юниан Юн, Коннор Лински, Адриан Ламос, Страшила, Эдриа Мэй, Михель Донски, Орландо Криг, Виола Шей, Теодор Леонски, Канар Огарис Портер и Беннер Картер. Выходит, что мой старый приятель Бен не погиб, во всяком случае, мы об этом еще не узнали.

— Получается, погиб двадцать один человек, — прокомментировал Адам. — Печально.

— И еще семнадцать пропало неизвестно куда, — добавил Рутгер. — А также вместе с ними — куча образцов оружия и брони.

— Цифра погибших на самом деле намного выше указанного в списке. Двадцать один — это только участники проекта. Эти ублюдки лишили жизни еще два десятка охранников. Если бы нападение произошло днем, то пострадало бы куда больше людей, — сказал инструктор. — Почти все медики, лаборанты и другой обслуживающий персонал прошлой ночью находились вне комплекса.

Через несколько минут к нам подошел один из спецназовцев и глухим голосом произнес:

— Кто из вас Алекс Хоксвелл?

— Зачем он вам понадобился? — холодно спросил инструктор, не дав мне открыть и рта.

— Он вызывается на допрос.

— Когда закончим разговор, тогда и…

— Сейчас же!

Черт! Заговорившись с Бейзером, я совсем потерял чувство времени. Полчаса, отведенные мне Мартой Стрейч на отдых перед допросом, истекли.

Я встал из-за стола. Поглядел на спецназовца, сказал:

— Веди.

Приемная генеральши располагалась на самом верхнем ярусе, рядом с кабинетом полковника. Во всяком случае, на соседней двери висела табличка с его именем. Вход караулил рослый спецназовец, такой же безликий, как и все остальные.

— Колющие и режущие предметы, токсичные спреи — что-нибудь из этого имеется? — строго спросил он.

Я покачал головой.

— Цепочки, кольца и прочие аксессуары?

Я снова дал отрицательный ответ.

— Руки раскинь в стороны, ноги поставь на ширину плеч, — выдал указание он.

Я выполнил.

Караульный достал небольшой продолговатый предмет, из которого выпорхнул голубоватый прозрачный луч, которым он медленно обвел меня. Сказал:

— Чисто.

— Если есть сканер, зачем спрашивал, если у меня что-то? — спросил я.

— Порядок такой, — бросил он. — Поговори у меня тут еще!.. И так дел наворотили, что после вас неделю дерьмо разгребать придется.

— Что ж вам еще делать, как не дерьмо разгребать, — усмехнулся я.

Если бы спецназовец был без шлема, я бы, наверное, увидел, как хмурится от недовольства его лицо, но я мог только слышать, как его распирает гнев.

— Что ты сказал?.. — он резко шагнул ко мне, встав почти вплотную. Он был выше меня на голову, а благодаря обмундированию — шире на четверть.

— Ты все слышал, солдат. Не притворяйся, — спокойно ответил я, глядя в прорезь его шлема. Смотреть в глаза было бы куда тяжелее.

Он гулко засопел, выдержал короткую паузу и произнес:

— Да я тебя…

Вдруг он резко замер, его голос заметно смягчился.

— Да, мэм. Все верно, он здесь. Все проверил. Хорошо, мэм.

Я выдавил из себя самую злорадную улыбку, на которую был способен, хотя и сердце мое тревожно колотилось. Впрочем, быть битым мне приходилось не единожды, поэтому особенного страха перед этим здоровяком я не испытывал.

— Иди, — холодно произнес он, кивнув в сторону двери. Коснулся сенсора, и та открылась с тихим шипением. Уже вслед мне добавил: — Моя б воля, ты бы туда заполз, а не зашел. И только попробуй что-нибудь выкинуть — живым оттуда не выйдешь.

Я обернулся, чтобы ответить караульному что-нибудь ядовитое, но дверь уже закрылась.

— Не стойте, молодой человек, проходите, — послышался низкий женский голос.

Я снова посмотрел перед собой. Просторный светлый кабинет с полупрозрачными стенами был донельзя аскетичен. Кроме овального полупрозрачного стола, за которым сидела Марта, и небольшого стула с короткой спинкой, здесь ничего больше не было.