Дагги-тиц

Дом, где жил Егошин, оказался красный, кирпичный, казенного вида.

— Квартирный блок лётного состава, — сказал Егошин то ли матери, то ли Инки (или сразу обоим). — Снаружи казарма, но внутри жить можно…

У Егошина было две комнаты. Вернее, даже три, но третья — клетушка, бывшая кладовка. В длину метра три, в ширину и того меньше. И окошко узкое, в одну створку.

— Раньше с нами товарищ жил, для него и переделали чулан в каюту, — объяснил Егошин. («С кем это с нами?» — мелькнуло у Инки. Он тогда еще не знал про первую жену Егошина.) — Решай, Смок. Будешь спать в большой комнате или устроишься здесь?

— Здесь.

Много ли ему надо? Потеснее, чем прежнее жилье, зато интересно — будто и правда каюта.

У обшитой желтыми досками стены стояла деревянная кровать с пружинным матрацем. Инки бросил в изголовье сумку, взял котенка, лег, посадил малыша на грудь.

— Кешенька, ну что ты сразу брякаешься навзничь, — сказала мать. — Надо же сначала устроиться…

Он привычно съежился внутри от «Кешеньки», а Егошин сказал через порог:

— Да пусть отдохнет. Умотался человек…

Инки остался один. Погладил котенка.

— А ты тоже умотался?

Тот нетерпеливо дернулся. Ему хотелось пойти познакомиться с новыми местами.

— Постой… кто ты на самом деле? Девица или… ну-ка?

Котенок оказался мальчишкой (и замечательно: не будет проблем с «новым поколением»!). Инки придумал ему храброе мужское имя — Альмиранте. По-испански значит Адмирал. В компьютерной игре «Конкистадоры» был хороший дядька альмиранте де Кастаньеда, он всегда носил черный распахнутый камзол и белую кружевную сорочку. И котенок тоже был черный с белой грудью и животом.

— Будешь Альмиранте, понял?

Котенок не возражал, но и согласия не изъявил. Он гонял по полу неизвестно откуда взявшуюся катушку от ниток.

— А сокращенно будешь Алька, — сказал Инки. Потому что гордое многосложное имя все же не очень годилось для легкомысленного кошачьего пацаненка. По крайней мере, пока не вырастет.

К вечеру каюту оборудовали полностью. Большущая, как водонапорная башня, тетка притащила узкий, похожий на тумбочку комод, собственноручно утвердила его под окном.

— Вот, господа хорошие. Для имущества юного обитателя…

— Спасибо, Риточка, — торопливо сказал Егошин. — Смок, это моя старшая сестра, она живет по соседству. Можешь звать ее тетя Рита.

— Маргарита Леонтьевна, — уточнила «тетя Рита», шевельнула кустистыми бровями и глянула на Инки. Но Инки показалось, что суровость не настоящая.

А с матерью Маргарита Леонтьевна разговаривала с ласковой вежливостью, за которой (как опять же почудилось Инки) суровости было больше. Впрочем, кто их, женщин, поймет. Мать старательно улыбалась.

Поставили в углу облезлую, но прочную этажерку, столик напротив кровати. Нашлась в квартире стремянка, и в тот же вечер Инки натянул под высоким потолком капроновую леску. От угла у двери до другого угла, у окошка.

— Зачем это? — подозрительно сказала мать.

— Надо…

Она пожала плечами, а Инки стал вешать часы. Дело оказалось нехитрое, гвоздь легко вколотился в обшитую досками стену (не то что в кирпичи прежней комнаты). Шишкастая гиря натянула цепочку. Инки поставил стрелки на половину девятого, осторожно толкнул маятник. «Дагги-тиц», — тут же знакомо отозвались ходики. Все, мол, в порядке, мы не будем замирать и капризничать. Инки скакнул со стремянки на пол. Маятник ходил туда-сюда в привычном ритме. Крохотная искра от настольной лампочки сидела на ободке почищенного жестяного диска. На миг показалось даже, что не просто на ободке, а на слюдяном мушином крылышке…

Альмиранте (то есть Алька) сел под часами и следил за маятником. Его голова с подсохшими болячками на ушах покачивалась туда-сюда с той же частотой, что и маятник. Похоже, что у ходиков с кошачьим организмом возник таинственный живой резонанс (как с мухой Дагги-Тиц). Сим и Желька, уцепившись красными ножками за леску, повисли вниз головой и тоже качались — в том же ритме. Их волосы свесились и похожи были на светлые растрепанные кисточки.

«А, появились. Ну и молодцы…» Инки был уверен, что они появятся.

Он поставил на этажерку учебники и несколько книжек: «Смока Белью», «Тома Сойера» (читаного-перечитаного, потому что кое-где там было похоже, будто про него и Полянку), «Хоббита», «Одиссею капитана Блада», «Приключения Алисы»… Лег на покрытый постелью матрац, посадил на грудь Альку. Тот с готовностью замурлыкал.

«Вот так…» — подумал Инки, глядя на маятник. И стал жить в Брюсове.