Dagome iudex: трилогия

Даго подумал, что ребенку следовало бы плакать еще громче и отчаянней, чтобы услыхал Щек, чтобы беззащитность жертвы пробудила в нем болезненную страсть. Если плач этот выманит Щека, и Даго победит его, то плач этот станет таким, что пробудит спящие народы. Когда-нибудь Даго отметит справедливое первенство этого ребенка и расскажет, что именно его плач дал начало всей его державе. Так что сейчас его следует и слышать, и как бы не слышать. История записывает только лишь имена правителей и их деяния, но не отмечает слезы сотен перепуганных детей. История так же жестока, как и Щек.

Франки подвергали людей испытанию железом. Раскаленным металлом прикасались они к телу, и если у кого рана быстро не залечивалась, такого признавали виновным в тех преступлениях, в которых его обвиняли. Он, Даго, если достигнет власти, станет подвергать других испытанию души. Кто знает, а вдруг это испытание более важное? Человек, стремящийся к великой цели, должен быть выше ненависти, любви, чувства жалости.

Неожиданно что-то зашелестело в кустах над обрывом. Один скорый отблеск света, но Даго понял, что это солнечный луч отразился на лезвии топора. На поляну неспешно вышел молодой мужчина. Даго ожидал увидать кого-то вроде Лесного Человека, заросшего длинными волосами. Этот тоже был широкоплечим, с большой грудной клеткой, темные волосы опадали на шею. Но лицо было безбородым, чуть ли не с детским выражением радости при виде привязанной к дереву девчушки. Казалось, он не видит ничего, кроме ее худенького тельца. И все же, взгляд маленьких глаз обежал всю поляну и растущие вокруг кусты. Щек шел босиком, не издавая при этом даже шорохом. Даго он казался совершенно не повзрослевшим ребенком.

С каждым шажком, сделанным Щеком к девочке, глаза его переставали быть умными и настороженными, рот искривился в странной какой-то усмешке, губы задергались.

Девочка увидала его, и плач затих. Наконец-то до нее дошло, зачем ее привели сюда, и кто этот приближающийся человек. За три шага до жертвы он отбросил топор и протянул к девочке руки. Но, когда уже доставал он пальцами ее шею, с ветви у него над головой упала сеть, а потом спрыгнул Даго и одним ударом Тирфинга снес чудищу голову.

Но и девочка тоже была мертва. Ее убил страх. Даго отвязал ее тело от дерева и, закинув себе на плечо, пошел к людям.

Множество людей сбежалось впоследствии, чтобы увидать убитого. Его мертвое тело кололи копьями и дротиками, пока наконец не рассекли на куски и не разбросали по всему лесу. Даго же лег у погасшего костра, накрылся плащом и под присмотром Херима спал целые сутки.

Потом пришли несколько жителей окрестных градов на реке, чтобы вместе искать семь логовищ Щека. Возвратились они с добычей, которую тот награбил у купцов. Это было оружие, янтарь, соль, бронзовые и золотые украшения, рулоны сукна и даже шелка.

Даго разделил богатства Щека среди восьми старост, а потом потребовал сложить клятву на своем щите, что с этих пор, где бы он не был — на Востоке или Западе, с левой или с правой стороны мира — если вызовет он сам или через своего посланца, люди эти пойдут, не колеблясь, чтобы помочь ему в борьбе с мучающим кого-нибудь Змеем.

— А я думал, господин, что твою державу мы начнем строить здесь, — сказал Херим. — Земля здесь плодородная, женщины, вроде бы, ничего.

Даго пожал плечами.

— Никого не интересует лежащая в стороне неудобь. Но только лишь начнет ее кто распахивать, тут же находится куча хозяев. Здесь нас победят повелители пырысян или же владетель лендицов. Моя же отчизна — это страна спалов.

Они уже были готовы к отъезду, когда тело девочки загорелось на погребальном костре, а воздух переполнился криками плачущих. Восемь старост окружило белого жеребца, на котором уезжал Даго. И услыхали Даго с Херимом от них:

— Ты обещал стать нашим повелителем, а теперь уезжаешь. Почему?

И указал Даго на Восход, на Заход, на Полдень и на Полночь.

— Я буду там или там. Здесь или тут. Вызывайте меня, если станет вас терзать какой-то новый страх.

Захлюпали по мелкому броду копыта трех лошадей. Уже на другом берегу реки Херим осмелился спросить:

— Что ты имел в виду, господин, говоря, что их может начать мучить новый страх?

Мрачным было лицо Даго.

— Они предпочли иметь для себя Щека, а не выбирать повелителя, так как Щек забирал всего лишь одну девицу за год, а повелитель забирает свободу. Нельзя править народом, который не боится собственной свободы.

— А ты, господин, не любишь свободы?

— Я объехал множество стран, но нигде не встречал по-настоящему свободного человека. Ведь даже имеющий сотни рабов государь тоже зависит от них. Зато повсюду встречал я страх. Потому, когда достанешь письменные приборы, запиши для истории: