Дай! Дай! Дай!

– Я постараюсь узнать, – уныло пообещала Ритка, явно не рассчитывая на успех предстоящего разговора с матерью.

Больше друзья ни о чем не успели поговорить, потому что уже наступил вечер. И появился следователь Рассохин, жаждущий ехать общаться с приемными родителями девочек Паршавиных. Следователь заехал за Ритой, а заодно и за Маришей со Смайлом. Машина у него была неплохая. Старенький, но еще крепкий «Опель», который резво брал старт, хотя и жрал бензина возмутительно много для зарплаты капитана.

– Не говорите ничего Андрею про моего папу, – успела только шепнуть Ритка напоследок Марише и Смайлу.

– Почему?

– Не хочу, чтобы он узнал про моего отца вот так, на ходу. Я потом расскажу ему все сама.

– Мы не выдадим твою тайну. Но ты уж сама постарайся не затягивать с этим делом.

Ритка пообещала. Но Мариша видела, что подруга в большом смятении. И Ритку можно было понять. Она привыкла думать, что ее отец умер. А теперь, вполне возможно, окажется, что он совсем даже не умер, а просто прятался все эти годы от родной жены и дочери. И как воспринимать подобное? Как Ритке теперь относиться к своему бедному блудному папке?

Наверное, с одной стороны она страшно растеряна. А с другой… С другой ей, конечно, хочется, чтобы ее отец был жив и она смогла взглянуть ему в глаза. Взглянуть и понять, почему он так поступил с ними. Почему не просто сбежал, но еще и заставил их с мамой поверить в свою смерть.

И еще Мариша подумала, что Ритку в этой истории может ожидать масса неожиданностей. Ведь сказать точно, что произошло в тот далекий летний день на болотах близ поселка Рябово, мог только сам «дядя Боря». Но определенно что-то должно было там произойти. И это что-то было так или иначе связано именно с родным Риткиным отцом.

Ведь по каким-то причинам спустя много лет «дядя Боря» – старый друг Риткиного отца – начал помогать его дочке, передавая Ритке через ее мужа крупные суммы денег. Не просто же так он это делал. Скорей всего, он оплачивал какие-то старые долги перед ее отцом. И не его вина, что до Ритки эти деньги не доходили. «Дядя Боря» понятия не имел ни о Карине, ни о том, что Никитка спускает все выданные ему денежки в компании любовницы. «Дядя Боря» исправно передавал Ритке через ее мужа деньги, но делалось это почему-то в тайне от самой Ритки.

Почему? Зачем была нужна такая таинственность? Какую страшную тайну был вынужден скрывать от Ритки «дядя Боря»? За что он платил ей? И делал ли он это добровольно, или его кто-то заставлял? Конечно, лучше всех на этот вопрос мог бы ответить «дядя Боря», но, увы, он погиб. И возможно, что теперь тайна произошедшей много лет назад трагедии так и останется тайной как для самой Ритки, так и для всех остальных.

Лебедевы – муж и жена – приемные родители девочек Паршавиных – жили в старинном доме возле станции метро «Чернышевская». Из окон их дома открывался вид на Летний сад. И сам дом выглядел очень величественно. Даже проходные дворы тут были просторными и облагороженными небольшими сквериками, где помещалось несколько деревьев, оградка, пара лавочек и песочница или небольшой фонтанчик.

Благодаря этому не создавалось ощущения двора-колодца и дом производил впечатление места, приятного для жизни, светлого и радостного.

– Если девочки выросли в этом дворе, то им грешно гневить свою судьбу. Прямо из грязного барака, едва ли пригодного для жизни людей, оказаться в самом центре красивейшего города Европы! Да они до небес должны прыгать, а не злиться на своего отца, сбежавшего от них.

– Подожди радоваться за девочек, – покачала головой Рита. – Я знаю, что в таких домах наряду с дорогими фешенебельными квартирами зачастую ютятся прежние жуткие коммуналки. Часто бывает, что все квартиры в подъезде расселены, живут там известные врачи, ученые или просто обеспеченные деловые люди – бизнесмены. А у них в соседях какие-нибудь пьянчуги или работяги из ближнего зарубежья. Девочки Паршавины вполне могли попасть и к небогатым родителям.

– Все равно, – не сдавалась Мариша. – Лучше жить пусть и в коммуналке, но в таком приятном месте, чем в жутком Рябово, где и весной-то не слишком приятно. А что уж говорить про зиму и осень, когда темнеет раньше, чем рассветает, и на весь поселок ни одной трезвой физиономии.

– В таких домах пьяниц тоже хватает. Поверь мне.

И все же права оказалась Мариша. Приемные родители Паршавиных жили за отдельной дверью, на которой не было множества звонков с табличками фамилий жильцов, обитающих тут. В этой квартире обитала одна семья. И даже по самому внешнему виду двери можно было заключить, что люди, живущие за ней, отнюдь не бедствуют.

В квартиру их долго не хотели впускать. Не помогало даже служебное удостоверение Андрея.

– Мы милицию не вызывали! – упрямо твердила им через дверь хозяйка квартиры.

– Нам нужно поговорить с вами об одном человеке.

– О ком?

– Паршавин Николай.

– Не знаю такого!

– Постарайтесь вспомнить.

– Говорю вам, это имя мне не знакомо!

– Так звали родного отца ваших девочек.