Дай! Дай! Дай!

– Могу. Но… На каком, собственно говоря, основании вы интересуетесь моим бывшим мужем?

– Понимаете, его обвиняют в убийстве дяди.

– Дяди? У Никиты был дядя?

– Да. Дядя. Борис Аркадьевич. И в его убийстве обвиняют Никиту.

– Стойте, стойте!

В трубке было слышно, как Надежда села в ванне. Из ванны потекла вода, но Надежда не обратила на это никакого внимания.

– Стойте, – повторила она. – Еще раз и помедленней. Я что-то вас не очень хорошо поняла. Кого убил Никита?

– Никого! То есть я надеюсь, что никого. Но Никиту обвиняют в убийстве его дяди.

– Какого дяди?

– Бориса Аркадьевича!

– Чушь какая-то, – выдохнула Надежда.

– Вот и я говорю, что чушь! Никита не мог убить своего дядю!

– Никита вообще никого не мог убить. Но вы ошибаетесь в другом. Борис Аркадьевич не был дядей Никиты.

– Нет?

– Нет.

– А кем же он ему был?

– Борис Аркадьевич – это друг Никитиного папы. Очень старый и очень хороший друг. Но никак не его дядя.

– Вы ошибаетесь.

– Я? Я никогда не ошибаюсь! – отрезала Надежда. – Они всем говорили, что они дядя и племянник, но на самом деле это не так. Борис Аркадьевич всего лишь друг папы Никиты.

– Но зачем им было лгать?

– Это долгая история. И я совершенно случайно узнала ее. Никита ни за что бы не проговорился. Разоблачение для него смерти подобно.

– Солнышко, – услышала Мариша в этот момент на заднем плане заискивающий мужской голос, – золотко, тебе омлетик с зеленью или с ветчинкой?

– С ветчиной и с зеленью! И мелко поруби оба ингредиента. И не забудь взбить белки отдельно, а желтки отдельно. Рубленые зелень и ветчину добавлять в последний момент, перед тем как вылить смесь на сковородку!

Ого! Отдельно взбить белки, отдельно желтки. Похоже, эта Надя порядочная брюзга и зануда. Надо же такое придумать! Приготовление элементарно простого блюда превратить в такой технологически сложный процесс. И, главное, зачем? В желудке все равно все перемешается. И степень пышности омлета вовсе не является гарантией его качества, как вспенится, так и опадет.

– Так о чем мы с вами разговаривали? – вернулась Надежда к прерванному диалогу с Маришей. – К сожалению, у меня сейчас не так много времени, чтобы я могла с вами поговорить про Никиту. Я вернулась с работы и хочу отдохнуть. Но если вас так сильно интересует наша с Никитой супружеская жизнь и тот человек, которого он называет своим дядей, то я готова встретиться с вами завтра в промежутке между двенадцатью тридцатью и часом дня. В кафе «Напиток Богов». Знаете такое?

– Знаю.

Мариша краем уха слышала про это пафосное место, где чашечка самого простого американо стоит под триста рублей и выше. И все равно в заведении всегда полно народу. И никто не жалуется на дороговизну. Такие уж у богатых людей странные привычки.

– Тогда до встречи, – уже гораздо веселей произнесла Надежда, видимо, предчувствуя скорое воссоединение с мужем и приготовленным им замечательным омлетом. – И учтите, я никогда не опаздываю сама и не прощаю этого другим. Хотите, чтобы разговор состоялся, приходите вовремя!

Положив трубку, Мариша облегченно вздохнула. Ну и штучка эта Надежда! Жить с такой, все равно что ходить по канату над минным полем. Малейшая ошибка – и ты труп! Опозданий она не прощает, видите ли! Да кто она вообще такая? Чем занимается? Судя по властным замашкам и тону, бывшая жена Никитки – заместитель премьер-министра. Никак не меньше!

Но в глубине души Мариша знала, почему она злится на Надежду. Нет, не из-за ее властных замашек и командирского тона. А злится она потому, что завидует женщине. Ту сейчас ждут пышный омлет и влюбленный, заботливый муж, который сначала встретил жену с работы, а потом наполнил для нее ванну с пеной и побежал готовить ужин. А что у самой Мариши вместо этого? Пустая постель и ни крошки съестного в холодильнике!

На следующий день ровно в половине двенадцатого дня обе подруги уже сидели в кафе «Напиток Богов». Вызвав презрительный взгляд официантки, они взяли себе по чашечке самого дешевого кофе. Но и эта трата едва не вызвала паралич сердца у Ритки. Не сразу, а когда она увидела в меню цену заказанного ею напитка.

– За эту крошечную чашечку коричневой бурды – триста сорок рублей? Мариша? Ты уверена, что не ошиблась?

– Нет. И не трепыхайся ты так. Люди смотрят.

– Сука эта Надежда! – злилась Ритка. – Не могла назначить встречу в месте попроще!

– Судя по манере ее общения с окружающими, она какой-то босс. Шишка, одним словом.

– А-а-а… Ну, тогда ладно, – притихла Ритка. – Хотя семьсот рублей за два наперстка – все равно чересчур. Эта Надя должна бы понимать, что не все в золоте купаются. Некоторые на семьсот рублей могут накупить себе кофе на полгода вперед!

Время шло, а Надежда все не появлялась. Она сказала, что будет одета в белую лакированную курточку на меху и такие же сапожки. Однако ни одной молодой женщины, одетой подобным образом, в кафе не наблюдалось. Когда время подошло к часу, Мариша на всякий случай позвонила Надежде домой.

– Не берет.

– Спит, наверное.