Дай лапу, друг медведь !

- Нет, нет, снимать не надо, - возразил ветеринар. - Если действует, пусть висит.

В сопровождении ребят и Вадима Сергеевича он прошел в спальню. Андрюшка включил свет. В углу фыркнуло. Медвежонок, взъерошив шерсть, стоял на трех лапах - переднюю он держал на весу - и пристально смотрел на людей.

- О, да он совсем герой! - воскликнул Виталий Максимович.

- Мы его Топтыжкой назвали, - подсказал Борька. - Топтыжка, Топтыжка!..

Медвежонок повел ушами, но остался недвижим и все смотрел на Виталия Максимовича, который подошел к нему ближе всех.

- Видели? Он ушами шевельнул! - восторженно сказал Андрюшка. - Уже понимает...

- Видел, видел. Что ест?

- Молоко, мед, мясо, - ответил Андрюшка. - А конфеты, пряники, консервы не трогает.

- А вы и не давайте ему чисто человеческой еды, всяких конфеток, пряников. Хорошо бы морковку, репу, овсяную кашу на молоке, только без соли. - Виталий Максимович наклонился, чтобы лучше рассмотреть, как заживают раны, но Топтыжка вдруг фыркнул, коротко подскочил и взмахнул левой здоровой лапой; ветеринар отпрянул. - Ишь какой агрессивный!..

- Он и в самом деле что-то уж больно злой, - сказал Вадим Сергеевич.

- И чем дальше, тем злей будет, - заметил Виталий Максимович.

- Но ведь на меня и на Борьку он уже не кидается, - возразил Андрюшка. - Урчит только, когда корм даем, да шерсть топорщит.

- Еще бы кидаться! - проворчала Перьиха. - Вы с Борькой только возле медведя и торчите. Уроки и те около него делаете.

- Ну и правильно, - одобрил Виталий Максимович. - Очень важно, чтобы медвежонок кого-то хоть немножко признавал, иначе беда.

- А что может быть? - о беспокойством спросил Вадим Сергеевич.

- Что может быть? - Виталий Максимович на секунду задумался. - В первый же день, когда у медвежонка хватит силы вылезть из своего угла, он начнет хозяйничать в доме. Даже трудно предположить, что он тут натворит. И главное, его не тронь: ярость у медведя вспыхивает мгновенно.

- Господи! - прошептала Перьиха. - Так он и мальчонка покусает! - И она взглянула на Вовку, который сидел на руках у отца.

- Может и покусать, - согласно кивнул Виталий Максимович.

- И думаете, нас с Борькой не послушает? - взволнованно спросил Андрюшка.

- Уверен, что не послушает. Но, раз вы его кормите, он будет терпеть вас, пока вы не попытаетесь что-то с ним сделать. А потом нападет, точнее - будет яростно защищаться, считая нападением на себя любую вашу попытку водворить его на место. И вам с ним не сладить.

- Но что же тогда нам делать? - растерянно спросил Вадим Сергеевич.

Виталий Максимович отошел от медвежонка.

- Уйдемте отсюда, - сказал он тихо, - пусть успокоится, а мы обсудим, что же в самом деле вам предпринять.

Андрюшка выключил свет, и все перешли из спальни в горницу. Виталий Максимович сел к столу. Вид у него был озабоченный и серьезный.

- Ну что вам посоветовать? - задумчиво сказал он. - Прежде всего стараться ничем не раздражать медвежонка. Ребята пусть кормят его, пусть и он привыкает к ним. А потом, когда увидите, что медвежонок достаточно окреп и начинает делать попытки вылезть из угла, нужно будет приготовить ему какое-то холодное помещение. Может, кладовка у вас есть, или в сарае специальную загородку для него сделать из крепких досок, лишь бы он не мог оттуда выбраться. Положите туда побольше соломы, сена, хвои, кормите реже - раз в сутки или даже раз в двое суток. И не беспокойте. Он сам устроит себе что-то вроде берлоги и заляжет. До весны проспит, а потом в лес. Вот и всё.

Андрюшка и Борька переглянулись: нет, не такая перспектива жила в их мечтах! Виталий Максимович перехватил взгляд ребят, улыбнулся.

- Ваше стремление сделать медвежонка ручным понятно, - сказал он, но если вы желаете своему Топтыжке добра, не усердствуйте с приручением. Поверьте мне: взрослый медведь в неволе - это жалкое и страшное зрелище. Даже берложные медвежата, выкормленные из бутылочки с соской, становятся агрессивными, когда вырастают, и конец их всегда одинаково печален: их приходится пристреливать.

- А в цирке? - не выдержал Борька. - Ведь там и взрослые медведи бывают!

- Стоит ли говорить о цирке? - пожав плечами, сказал Виталий Максимович. - В цирк попадают только те медвежата, которые были отняты от матерей в самом раннем возрасте и выкормлены людьми. И то далеко не каждый медвежонок поддается дрессировке. А Топтыжку вскормила дикая медведица, Топтыжка рос в лесу вольным зверем. Больше того, как зверь он уже пострадал при первом же столкновении с человеком. Рассчитывать в таких обстоятельствах на полное приручение немыслимо. Как вы ни старайтесь, но уже через год, если не раньше, вашего Топтыжку придется приковать на цепь и вдеть в его нос кольцо. Знавший волю и лишенный ее, он станет свирепым и будет признавать лишь того, кто его постоянно кормит. А какая вам радость видеть такие мучения зверя? Разве для того вы его спасли, чтобы потом подвергнуть столь жестокой пытке?