Дай лапу

— А, — с досадой махнул он рукой. — Идите вы к черту.

Отвернулся и быстро зашагал по тропинке по направлению к сторожке.

— До скорой встречи, философ, — пробормотал Кручинин, глядя ему вслед. — Погуляй… Подыши еще немножко свежим воздухом.

11

Они отпустили частника у центральных ворот дачного поселка и дальше пробирались пешком.

Улица вилась по краю леса.

Освещение было настолько скудным, что номера домов едва просматривались.

— Вроде шестая, — сказал Севка. — Она.

— Неслабо, — оценил дачку Иван. — Обитаемая? Или опять накол?

— Попали. Как на кладбище.

— Проверим, — сказал Андрей. — Если надо, вскроем.

Они перемахнули через забор.

Окна в доме были плотно зашторены.

— Тсс, — прошептал Иван.

Андрей приложил ухо к двери.

— Есть.

Севка подергал ручку.

— Открывай!

Изнутри раздался скрипучий, ломкий голос — хозяин дачи был явно встревожен, недоволен тем, что его побеспокоили в столь поздний час.

— Чего надо? — спросил он.

Андрей затряс дверь так, что в окнах звякнули стекла.

— Открывай! Ну?

— Я спрашиваю, что вам надо?

— Шоколада!

— Кто вы? Я вас не знаю, — ответил голос. — Проваливайте откуда пришли.

— Ты, что ли, Артем? — сказал Андрей. — Ну кидала. Божий одуванчик. Мы тебя обыскались. Слышь, давай без шума. Разговор есть.

— Откуда вы? От кого?… Я вас не знаю.

— Открывай! Ну!

— Занят я. Утром поговорим… Приходите завтра.

— Высадим! — пригрозил Иван.

За дверью замолчали.

Затем хрумкнул замок. Правая створка со скрипом отошла и шмякнулась о перильце крыльца.

Севка первым шагнул в темноту.

— Как у чукчи, — хмыкнул он.

— Не жмотничай, — крикнул Иван. — Зажги свет!

Внезапно под высоким потолком вспыхнула люстра, и они увидели справа у стены узкоплечего длинноволосого парня в джинсовой паре, который двумя руками сжимал пистолет.

— Стоять! — визгливо вскричал он. — Стоять!

— Мамонов, — удивленно произнес Андрей. — Ты чего, золотой? Обкурился?

— Стоять!

— Ну ты даешь.

— Дверь, — показал пистолетом Мамонов. — Закройте дверь.

— Убери игрушку, — посоветовал Андрей. — Спрячь.

— Дверь!

— Понял, — кивнул Иван. И плотно прикрыл дверь.

— Лицом к стене! Живо! — командовал Мамонов. — Все! Лицом к стене!

— Не дури.

— Руки! — кричал Мамонов. — Выше! Все!

— Артем. Ты чего?

— Барахла насмотрелся, — заметил Севка.

— Ну парень, — сказал Иван. — Это ж курам на смех.

— Молчать! Руки!.. От кого вы? Что надо?

— Разорался, — Андрей вдруг развернулся и смело двинулся прямо на Мамонова. — Придурок. Ты чего добиваешься? Чтоб народ привалил?

— Стоять! — отступая, взвизгивал Мамонов. — Я говорю: стоять!

Андрей протянул руку.

— Дай сюда игрушку.

Мамонов трусливо пятился.

— Не подходи!.. Я тебя… Я…

— Кончай понтярить, — наступал Андрей. — Дай сюда.

Мамонов стрельнул глазами в стороны и вдруг побежал.

В два прыжка Андрей настиг его, сбил и прижал к полу.

— Шутник, — сказал он.

— Уй, — застонал Мамонов. — Больно же.

— Хорош бы ты был парень, — сказал Андрей, поднимаясь и рассматривая пистолет. — Да ни черту не годишься. Угадал. Зажигалка, — он несколько раз нажал на курок, попробовав, как она работает. — Эй, каскадеры! Кончай с жизнью прощаться!

Сидя на полу, Мамонов корчился от боли и потирал ушибленный локоть.

— Бельмондо, — с издевкой произнес Иван.

— Перекушал… Я рад, Артем, что мы в тебе не ошиблись.

— Жлобьё, — стонал Мамонов. — Скоты.

— Между прочим, — заметил Севка, — перекусить бы чего-нибудь не мешало. Как думаешь, Вань, пошамать у него не найдется?

Иван открыл под лестницей холодильник.

— Полно!

— Тащи.

Севка с грохотом передвинул стол на середину просторной комнаты, под люстру. Потом за ворот куртки вздернул Мамонова с пола, подтащил к столу и усадил на стул.

— Да не дрожи ты. Ты костлявый, тебя есть не будем.

Иван принес пиво, огурцы, колбасу и хлеб. Отыскал в буфете ножи и стаканы.

— Тебе порезать, хозяин? Или кусочком?

Мамонов бросился к двери.

— Куда?

Севка поймал его и снова швырнул на стул.

— Гостей надо уважать.

Иван пододвинул Мамонова к столу вместе со стулом.

— Погнали, братва.

Севка дорезал колбасы, Иван открыл пиво.

— Так, Артем, — начал Андрей, как будто открывая торжественный ужин. — У нас к тебе дельце. Понял, звездун?

Иван поперхнулся пивом.

— Привольное помнишь? Вот моя деревня, вот мой дом родной. Не забыл еще? А?… Ты там случайно никого не кокнул?

Мамонов мрачно молчал, опустив голову.

— Знаем, знаем… извини, мы юноши грубые.

— Что делать, — поддакнул Иван. — Жизнь заставляет.

— Так вот, Артем, — продолжал Андрей. — Нам срочно понадобилась машина. Джип. Тот самый, который ты спер. Ты нам его возвращаешь, и мы — друзья. До гроба… Хочешь бутерброд? С колбаской?… А похмелиться?… Ты чего блеять перестал, козлик? — Андрей плеснул пивом Мамонову в лицо. — Научили вас врать!.. Смотри сюда, — он с хрустом переломил огурец. — Ручки, ножки. Шейка твоя блатная. Желаешь? И дождь смывает все следы. Обещаем. Сверху как целая, а внутри — хряп, и мама не горюй.

— Ну? — спросил Иван. — Как?… Въехал?

Севка пальчиком поддел Артема за подбородок.

— Будем беседовать, мазурик? Или будем в молчанку играть?

— А вы кто? — хриплым осевшим голосом спросил Мамонов. — Из ментовки? Или сами… промышляете?