Дай мне любить тебя

Затянулся сильней, прикрыл глаза, выдохнул. Столько ненависти в глазах ее. Знаю, что не должен, знаю, что права не имею даже говорить, но пальцы сами собой набирают ее номер. К уху телефон приложил, внутри дрожит все, как у девственницы. С губ смешок слетает, а потом разочарованием накрывает. Это гадкое чувство все органы выжигает, в узел стягивает.

Абонент вне зоны доступа.

Два месяца уже вне зоны доступа. Будто меня это удивить должно, будто я не срывался, не набирал ее, желая голос услышать. Через неделю сорвался. Набухался тогда в хлам и позвонил ей, а она вне зоны доступа. С тех пор как подорванный, каждую еб*чую ночь, лежа в кровати казармы, звонил ей. И каждый раз вне зоны…

Прикрываю глаза, растирая лицо ладонями. Воспоминания снова накатывают, и снова это удушающее чувство давит.

* * *

Два месяца назад

Сжимаю телефон в руках. Экран, как и буквы, расплываются. От нее пришло сообщение. Понимаю, что ничего хорошего, но надежда… долбанная сучка никак не отпускает. Дурак.

«Я забрал ее у тебя, неудачник. Я хотел это с первого дня, и это оказалось легче чем я думал.»

Внутри все вскипает. Мои легкие горят, им мало места в грудной клетке.

Тварь! Какая же он тварь! Сука! Горло дерет крик. Хватаю первое попавшееся под руку, стул летит в стену.

— Илья! Эй!

За спиной стоят друзья. Музыка глохнет, девчонки испуганно жмутся к стенке, парни на стреме. Никто не подходит — бояться. Каждый их низ трясется как щенок…

— Илья… — Марго появляется в дверях. Мой взгляд скользит по ней. Какого черта еще ей тут надо?!

— Я сказал тебе выметаться! Я сказал или нет?!

Она напугана, но упрямая как моя мать. А я устал от этого спектакля.

— Илья, но…

Срываюсь к ней. Понимаю, что внутри так много боли, ее не удержать. Она сама виновата, сама пришла. Хватаю ее за рукав, разворачиваю и грубо выпихиваю из зала.

— Ай, больно!

— Отъ*бись уже от меня! Я сказал тебе, между нами ничего нет и быть не может!

Я видел, как она наслаждалась. Там в баре, когда я нес эту пургу, когда отталкивал ту единственную, в ком вся моя жизнь, Марго прокайфовала каждую минуту.

— Илья, твоя мама…

Она только что плеснула бензина во вспыхнувшее пламя. И это не пожар, это чертов взрыв.

Схватил ее за ворот, встряхнул так, что едва не упала.

— Пошла на х*й и ты, и она.

Отталкиваю ее. А перед глазами снова сообщение от ублюдка Никиты. Вика с ним! Я сам, своими руками толкнул ее к нему!

Но она ушла… она не стала меня слушать, никогда, бл*ть, не доверяла! Как всегда, решила проблему — перестала брать трубку! А когда я нашел ее… она была с ним… Бл*ть, он так смотрел на нее! Эта падаль волосы ее трогал, и я сорвался. Я думал, уничтожу его… просто накрыло. Никто, никто не может трогать мое. Никто не имеет права, а он посмел. Этот наглый ублюдок, которому ни раз говорилось об обратном.

Осознание происходящего накрыло. И это так охренительно больно, что разрывает. Изнутри разрывает на части.