Дай мне развод (СИ)

Мне известно, что бабушка умерла очень давно. Папа как-то рассказывал, что ему тогда дай бог двадцать стукнуло, но дома у старого генерала нет и намека на женщину. Это ведь сразу чувствуется: чисто, как в казарме, а уюта нет. Ну нет его! Точнее не было…

Я, опять же, не хотела наглеть, однако и удержаться тоже не смогла. Купила разных мелочей, наподобие красивых полотенчиков на кухню, милых солонок, цветы…Вот вчера в магазин ходила, а по дороге какая-то бабуля продавала цветы. Не смогла устоять! Ну и как бы вот. Теперь стоят на столе, пышут ароматами, радуют глаз.

Не знаю, нравится ли ему? Он так ничего не сказал (и на перестановки в ванной тоже, где я заменила страшную мыльницу на красивую, порошок купила ароматный, сложила аккуратно полотенца для лица и тела по отдельным стопкам). Может быть, ему некомфортно? Непривычно? Но точно никакого недовольства мои старания не вызывают — он же молчит. А может лучше спросить? Да…спрошу.

- Спасибо, я съем парочку, - киваю, накладываю себе на тарелку и как бы невзначай, добавляю, - Я там ароматизатор поставила…в ванной комнате и в прихожей…

- Я видел.

И все?! Так, ладно, намекну еще.

- Он абрикосами пахнет.

- Чувствую.

Ты издеваешься?! Я уже начинаю не хило так злиться, поэтому поворачиваюсь, с вызовом смотрю ему в глаза, сама щурюсь в ответ на полный штиль и цежу.

- Еще мыльницу заменила.

- И это я тоже заме…

- Да ты издеваешься?!

Взрываюсь, дед непонимающе хлопает глазами.

- Я понимаю, что ты это все видел! Может, скажешь что-нибудь?!

- А что мне сказать?

Он реально не понимает!

- Ну я не знаю! Тебе понравилось?! Тебя бесит?!

- Почему меня должно бесить?

- Что я тут хозяйничаю хотя бы!

Дед мягко улыбается, ставит чашку на блюдце, жмет плечами.

- Мне это наоборот нравится.

Спокойствие обезоруживает. Я вмиг перестаю себя накручивать, правда чувствую себя немного истеричкой напополам с неразумным ребенком, ну это ладно. Подхожу к столу.

- Нравится? Правда?

Детство добавляется в вопросе и тоне, которым он был задан, и которое деда окончательно смягчает.

- Конечно, нравится. Моему дому не хватает женской руки, спасибо. И прости, что сразу не сказал — не хотел доставать тебя. Ты и так на нервах…

- Я не на нервах!

Ершусь, чем больше добавляю сказанному истины. Мда, глупо это сопротивляться в конце то концов! У меня сегодня намечено крупное, «взрослое» событие, так что куда я лезу то? Зачем притворяюсь? Да, мне всего девятнадцать, но мне по факту глупо откликаться на это самое детство, которое еще в заднице играет. Хотя бы на эти пару часов. Мне надо быть взрослой последний день, пока точно…

- Ладно, на нервах, - принимаю разумное решение и соглашаюсь, присаживаясь за стол, - Эта дурацкая история меня доконает…

- Если ты ей позволишь — да.

- Как «не позволить» это сделать?

- Абстрагируйся.

Очень емкий совет.

Меня он мало удовлетворяет, но что поделать? Дед предупреждал: отношения ему выстраивать сложно, а значит, и ждать чего-то «душевного» не приходится. Надо смириться — ну и ладно, с другой то стороны, да? Я живу с ним очень мало, пока его не знаю совершенно и почти не помню, если говорить до конца откровенно. Мне бы хотелось поговорить с ним о прошлом, расспросить, но пока я и тут захожу в тупик, ведь совершенно точно не понимаю, с какой стороны подойти к этому разговору в принципе. Только это все действительно мелочи жизни: думаю, что в конечном счёте получится все урегулировать, и у нас выйдет выстроить мосты, всего лишь нужно немного подождать, притереться и успокоиться.

Все. Будет. Хорошо.

Он ведь старается — я вижу. На данном этапе мне этого достаточно, остальное приложится. На миг мне страшно, правда, что я вновь себя «обманываю», как с Ильясом…Дед разбивает эти страхи, когда произносит дальше следующее:

- Летом…после твоего развода, есть предложение поехать и отдохнуть.

Резко поднимаю глаза, вижу, как неловко он себя теперь чувствует. Вроде и спокойный, а сам нервно теребит край скатерти — так мило. Взрослый, седой генерал волнуется — умилительно почти…

- Я сейчас специально работаю, как можно больше, чтобы освободить время, и летом у меня выйдет взять большой отпуск. Можно слетать куда-нибудь в Европу. Куда захочешь. Мне все равно — выберешь сама, просто…попробуем восстановить связи. Давно утерянные…

- Я тебя почти не помню, - неожиданно сознаюсь, и дед теперь сам поднимает резко на меня взгляд, хмурится.

- Правда?

- Извини…

Грустно. Не только мне вдруг становится грустно, будто я потеряла часть своей жизни, но и ему тоже. Сникает весь, хмурится сильнее — нет! Нет, пожалуйста!

- Но я хочу узнать, что мы делали и как проводили время.

Это тоже правда. Я говорю так не из жалости, а потому что чувствую теплоту какую чувствуют по отношению к близкому человеку.

- Помню… - слегка улыбаюсь, подоткнув голову рукой и глядя в его ясные глаза, - Как ты водил меня к какой-то елке…

Дедушка улыбается так, будто погружается в воспоминания давно минувших дней, кивает.

- Хороший был праздник…

- Почему мы не общались?

На миг я замечаю в нем перемену — печали становится больше… — но дед ее умело прячет и легко жмет плечами.