Дай мне руку, брат

Личный состав колыхнуло. Это сквозь плотные ряды зевак протискивались вперед Лукьянов и Медведев. Темный, вполне различимый в углу столового зала силуэт старика шевельнулся. Он поднял голову. Повисла мертвая тишина. Было понятно, что гость увидел тех, кого хотел, поскольку до того он сидел, опустив голову. Сейчас же приосанился и застыл в ожидании.

Командир отряда и его боевой зам коротко переглянулись, после чего двинулись к дедушке. У самого стола они остановились и снова переглянулись. «Не он, – говорили глаза Медведева, – да, это другой», – подтверждал взгляд Лукьянова.

Делать нечего, прошли к лавке и сели напротив. «Дед» оказался совсем еще не старым мужчиной, на вид лет сорока пяти – пятидесяти. Крепкий, широкоплечий, с длинной по грудь темно-русой бородой. «Того» старика в нем напоминало только сохранившееся каким-то чудом, практически новое пальто образца 1970 года. Навряд ли такое где-то могли еще шить. Кто его знает, может быть это знак принадлежности к какому-то сообществу или касте? У дедушки, который являлся к ним еще в мирные времена, тоже было такое пальто. Продолжать и далее щедро угощать пришлого молчанием, не имело смысла. Лукьянов шумно вздохнул, и на правах начальника Базы спросил:

– Кто вы? С чем пришли?

Собравшийся в столовой личный состав отряда, навострив уши, перестал не то шептаться, даже дышать, однако «дед», способный, как радиация безпрепятственно проникать всюду, с ответом не торопился. Было понятно, что он, равно как и тот, давний лесной гость, что наведывался с провидческими предостережениями в еще недостроенный Институт, имеет какое-то особое отношение к слову. Каждое из них он взвешивал, словно фармацевт, смешивающий вещества для получения лекарства. Грамм больше – яд, грамм меньше – яд. Только когда наступал миг равновесия мысли и настроения, спрятанные за густой растительностью уста этих странных людей, открывались и роняли редкие, сухие и рациональные фразы.

– Зови меня Орислав.

Руководство Базы снова многозначительно обменялось взглядами:

– Хорошо, Орислав, – продолжил Лукьянов, про себя отмечая, что в отличие от первого дедушки, этот говорит без явного белорусского акцента, – с чем пожаловали?

– А, главное, как пожаловали? – тут же, неведомо к чему встрял в разговор Медведев.

Его, объяснимая с точки зрения безопасности Базы горячность, заметно отразилась на настроении гостя. «Дедушке» это откровенно не понравилось. Он, будто первоклашка сложил перед собой руки и ледяным, не терпящим разъяснений тоном заявил:

– Атей – сын Асогостов, в случае острой надобности велел говорить только с «Вялікім» и больше ни с кем…

У Алексея Владиимировича в пересохшем горле сам собой пополз вверх кадык. Слова деда прозвучали как ультиматум. Обсуждать что-то без острого на слух Медведева просто не имело смысла. Надо было выгораживать боевого зама, и оставить тут за столом, во что бы то не стало.

– Вялікі? – разряжая обстановку, дипломатично осведомился Лукьянов. – Он все так же меня и называет? А что ж он сам-то не пришел?

«Дед» снова сделал паузу. Цепкий, внимательный взгляд основательно прощупал Сергея Георгиевича. Наконец, не став далее упорствовать, гость продолжил говорить, по умолчанию согласившись на присутствие за столом еще кого-то.

– Он ныне далеко. Мне нужна помощь…

Медведев разомкнул было уста, но, тут же осекся, дабы не засыпать Орислава вопросами. Его руководитель заметил этот порыв, а также и то, что «дед» недвусмысленно бросает взгляды куда-то поверх их голов, намекая на присутствие в зале ненужных ушей. Лукьянов за время жизни на Базе настолько врос в доверие к каждому бойцу своего отряда, что даже не допускал мысли о том, что среди них может оказаться неблагонадежный.

– Мы все тут заодно, Орислав, – начал издалека командир «Бацькаўщыны». – Прошли сквозь серьезные мероприятия, и полностью доверяем друг другу. Я так понимаю, что помощь нужна не только моя или вот Сергея Георгиевича, а наша, общая, всего отряда?

«Дед» кивнул, но говорить пока ничего не стал.

– Тогда рассказывай. – Лукьянов встал и повернулся в пол оборота к собравшемуся у раздачи отряду. – Поможем по-свойски, а хлопцы?

В ответ «Бацькаўщына» на удивление нескладно рассыпалась потухшими голосами. Это прозвучало, как ропот. Не успел уязвленный командир повторить свой вопрос, как вдруг из-за стола поднялся гость.

– По-свойски говоришь? – громко спросил он, без опаски осматривая напряженную, как струна фигуру Медведева. Переведя взгляд в кухонный угол, где толпился личный состав отряда, он продолжил: – А много ли у тебя здесь своих? Братья, отец, родичи? Чего молчишь? Есть среди них такие?

Лукьянов потянул голову в могучие плечи.

– Вижу, что нет. – Будто загипнотизировав собравшихся «дед» шагнул в коридор. – Вот идешь, порой, по лесу и вдруг под ногой ямка. Легко можно оступиться, упасть. Или сгнила половица на даче, наступил и поранился…