Дай мне руку

Страх оставил её, как будто вместе с силами, захотелось прикрыть глаза и обмякнуть у него на груди.

«Держи себя в руках, это будет ужасно неприлично.»

Внутренний голос говорил сварливым насмешливым тоном, Вера прикусила губу, пряча улыбку. Они уже выезжали с рынка, когда кавалькада резко свернула в одну из боковых улочек, Вера почувствовала, что сейчас соскользнёт с коня, но её придержали, прижали крепче и она почти согласилась со своим глупым сердцем, что это отличный повод облокотиться на его грудь и расслабиться, но конь свернул ещё раз и её бросило в другую сторону.

«Да конечно, расслабишься тут.»

Она опять чуть не соскользнула, министр опять прижал её к себе, так крепко, что она почувствовала едва уловимый запах травяного чая, пропитавший её постель.

«Его постель. Его.»

Она окончательно смутилась и запуталась, а после очередного поворота увидела, как их догоняет ещё один всадник с девушкой в красной юбке.

Лика прижималась к нему, красная юбка плескалась по ветру, Вера засмотрелась на эту картину, подумав, что они сейчас выглядят точно так же…

В память врезалась ледоколом совершенно другая картинка — Лика на столе, среди рассыпанных карандашей, а Сант целует её шею, с таким удовольствием, так страстно.

«Хотела бы я увидеть столько страсти и удовольствия в глазах моего ледяного министра.»

Память подкинула ещё картинку — ледяной министр закрывает глаза и наклоняет голову, прижимаясь щекой к её ладони на своем плече.

«В нём была боль и вина. И ни капли страсти.»

Министр придержал коня, их стали обгонять те, кто ехал позади. Один за другим всадники уносились вперёд и скрывались за поворотом, наконец они остались одни в длинном переулке между высоким каменным забором и оградой парка из изящных кованых прутьев. Парк был засыпан красно-желтыми листьями, полуголые деревья казались замерзшими, Вера вздрогнула.

Министр остановил коня, спрыгнул и снял Веру, как ребёнка с высокого бордюра, она невесело улыбнулась ему и стала поправлять одежду, потом увидела, как министр изображает приветливый поклон и криво улыбнулась:

— Виделись уже. Или вы думаете, что если наденете другую физиономию, я вас не узнаю?

Он фыркнул и улыбнулся, она рассматривала его лицо — славянское, бородатое, с голубыми глазами и русыми волосами. Министр впечатленно качнул головой и спросил:

— Как?

— Руки надо прятать, — съехидничала Вера, рассматривая персик, который с перепугу так и не выпустила из рук.

— Я спрятал, — усмехнулся министр, Вера удивленно подняла глаза, он показал ей руку в толстой черной перчатке, она нахмурилась, пытаясь вспомнить, как именно она его узнала.

В этот момент у неё над плечом возникла здоровенная усатая морда и нагло выхватила персик из рук.

— Ты офигел, кабан ездячий?! — обернулась Вера, министр прыснул и расхохотался, конь с перепугу сжал зубы, выронив то, что не успел откусить, повернул голову, глядя на Веру сверху вниз темным удивленным глазом. Она вздохнула: — Что? Доедай теперь, что теперь делать.

Конь отступил от неё на полшага, вздохнул и наклонился за упавшим персиком. Министр опять рассмеялся, снял перчатки, спрятал, расстегнул красно-черную куртку и повернул один из амулетов на шее. Лицо мгновенно изменилось, Вера улыбнулась с облегчением, он усмехнулся:

— Так вам больше нравится?

— Да, нет ощущения подвоха. — Она смотрела на коня, жующего персик, стала рассматривать рельефную грудь с выпирающими мышцами, длинные сильные ноги.

— Нравится? — самодовольно спросил министр, Вера кивнула:

— Очень красивый.

Конь поднял голову и гордо изогнул шею, как будто всё услышал и понял, Вера улыбнулась и шкодным голосом пропела:

— А у меня ещё яблоки есть.

Конь насторожил уши, министр фыркнул, тихо сказал:

— Зря вы это сказали. И зря сказали, что он красивый, он теперь будет выделываться и выпрашивать.

— Он понимает, что ли? — улыбнулась Вера.

— О, он умнее многих людей! — кивнул министр. Конь медленно обошел Веру по дуге, высоко поднимая ноги и красуясь, тоненько заржал, как будто возмущаясь, что на него смотрят недостаточно восторженно, Вера рассмеялась, кивнула ему:

— Ну красавчик, красавчик, всё.

Он довольно тряхнул гривой, запрокинул голову, задние ноги нетерпеливо переступили, выписывая кренделя. Вера впечатлённо качнула головой и расстегнула сумку, достала яблоко, протянула:

— Угощайся, выпендрёжник. — Конь с готовностью подбежал и ткнулся бархатным носом в ладонь, осторожно снимая яблоко, захрустел, она погладила его по шее, заодно вытирая с ладони слюни, почесала за ухом.

— Я думал, вы боитесь лошадей, — сказал министр, молча наблюдающий за балдеющим конём, Вера подняла брови:

— Почему вы так решили?

— Вы так спешили избавиться от своего трофейного коня, называли его копытным чудовищем, — он пожал плечами, отвел глаза, — ни разу не спросили о нём.

— Я просила вас о нём позаботиться, — сказала Вера, он кивнул:

— Да, я отдал его на конезавод, он там в хороших условиях. Если вы захотите, сможете забрать его в любой момент.

— Это вряд ли.

— Почему?

— Я убила его хозяина у него на глазах, — поморщилась Вера. — Да и вообще, я не умею ездить верхом.