Дай мне второй шанс (СИ)

Наклоняется ко мне близко-близко, почти касаясь своим лбом моего. От него пахнет коньяком и им, Сашей, тем мужчиной, с которым я провела самые лучшие в моей жизни выходные — сейчас он на долю секунду именно тот Саша, от которого замирало сердце и хотелось обнять весь мир. Сейчас же сердце воет от боли.

— Скажи, за какие грехи мне послали тебя? — выдыхает мне в губы. — Чем таким я провинился, что женщина, которую я полюбил, оказалась мерзкой ядовитой тварью? — это было больно. И самое больное оказалось то, что я толком даже не понимаю за что. Он ведь говорит не только о том, что он услышал внизу, но я совсем не понимаю, о чем.

На последних словах он пихает мне в руки мятые листки и я на автомате подхватываю их. Пошатываясь. Опускаю глаза и понимаю, что держу фотографии. Свои… и я на них с Васей. С парнем, которым познакомилась в институте и который помог, когда я была совсем одна в этом городе, который помог мне здесь встать на ноги, а потом уехал и я не поехала за ним. Мы встретились с ним в это воскресенье, он приехал в командировку и мы столкнулись в кафе…

— Скажи, та информация, которую ты продала ему, того стоила? Стоило передо мной раздвигать ноги ради нее? — Саша шипит в лицо и в этот момент я совсем его не узнаю. Он вдруг становится незнакомым и чужим, холодным и страшным. Хочется отшатнуться, спрятаться, но не могу — куда от него такого спрячешься?

Хлопок. Я сама не понимаю, как это произошло. Просто вдруг начинает гореть рука и, посмотрев на нее, понимаю, что я ей ударила. У Саши огнем разгорается щека. Я ударила его.

Для него это имеет другой эффект. Он вдруг будто приходит в себя — в глазах проясняется. Он отшатывается от меня, будто от мерзкого слизняка, и отходит на шаг.

Потер пострадавшую щеку, опускает глаза на злосчастные фото, валяющиеся в моих ногах и снова смотрит на меня:

— Я поговорю с отцом, он не будет заводить на тебя дело, но ты сейчас уходишь и больше не появляешься, даже близко больше не появляйся рядом со мной и моей семьей. — говорит тихо, но твердо. И этой его твердости хватает на то, что я немного прихожу в себя и могу переставлять ноги.

Приемная, секретарь за компьютером, толпа глазеющих зевак во главе с Игорем Валентиновичем и другом Саши, разрывающийся телефон — все будто из другой реальности.

Телефон. Это оказывается мой звонил в кармане. Как сомнамбула, достаю, нажала “ответить” и вдруг понимаю, что больше не могу здесь. Не в офисе или в этом городе. Просто не могу одна. Не вывезу. Столько лет… мой запас сил иссяк.

Я не знаю, как я выхожу из кабинета, не помню, как в руках появляется моя сумка и как я оказываюсь на улице.

Все тело наливается свинцом. Меня будто бросили с огромной высоты в асфальт и сейчас говорили — “вставай”.

Тело полностью перенимает на себя то, что творится в душе — голову разрывает на части, в грудь словно запустили колючками, которые колят, не давая нормально дышать, руки онемели, а ноги просто не способны меня нести.

На улице легче не становится, голова кружится, перед глазами все плывет и я просто падаю на асфальт перед зданием офиса и не могу встать. Утрированно? Актерство? Я сама не ожидала того, что тело меня предаст, но сейчас я не могу даже пальцем пошевелить.

Да больно, да плохо, но физически же не пострадала, но тело не слушается.

— Эй, эй, эй, красота, приходи в себя. — сквозь шум в ушах слышу слова, но не понимаю, кто и что мне говорит. — Да очнись, — а потом я чувствую удар, из глаз льются слезы и я вдруг делаю вдох. — Очнулась?

На до мной стоит незнакомый мужчина и крепко держит меня в руках, оторвав от земли и не давая упасть.

Глубоко дышу — легкие обжигает огнем и я едва не кричу. Боль в легких, словно тону в воде, те же хрипы и режущие ножом спазмы. А я, оказывается, просто не дышала…

— Сейчас скорая приедет, — говорит все тот же мужчина. А меня лишь хватает на то, чтобы отрицательно помотать головой

Краем глаза цепляюсь за здание офиса, в котором проработала чуть больше двух лет, оборачиваюсь. Где-то там в этих стенах Саша.

Я так до конца и не поняла всей сути того, что он мне говорил, одно только ясно — сюда больше уже никогда не вернусь.

Обвинена, унижена и растоптана.

Я больше не хочу здесь…

Глава 36

Прохор.

— Ты уверена, что не нужна скорая? — еще раз спрашивает Прохор у девушки, которая так неожиданно свалилась ему под ноги.

Он смог привести ее в чувства, усадил на лавочку, напоил водой, а когда она немного пришла в себя, попросила отменить скорую и позвонила другу, которого они сейчас и дожидались.

— Да уверена… меня сейчас заберут, — лепечет, но Прохор хмурится.

Девушка все еще бледная, а щеки красные от шлепков ладонями самого Прохора. Никогда он не умел в чувства приводить. Черт знает сколько лет, а так и не научился. Но когда он увидел, как она буквально задыхается умирая на его глазах, ничего лучше не придумал, чем попробовать растормошить.

Сейчас она сидит потерянная, не обращая внимания на то, что происходит вокруг. Кажется, начнись конец света она и не отреагирует.