Дай погадаю! или Балерина из замка Шарпентьер

Я помню эту пончиковую с детства, в ней постоянный аншлаг. Купив стакан сладкого теплого кофе и пять пончиков, я отошла в угол и с аппетитом поужинала. Одноухий вокзальный кот подошел и потерся о мою ногу, одновременно засунув голову в пакет с моими вещами, который я поставила на пол. Я не стала гнать кота, и он увязался за мной, когда я выходила.

На улице пахло августом и разливным квасом. Кот, увидав дворняжку, с шипением испарился, а я обернулась на зеленый павильон, из которого только что вышла. В окно за мной наблюдал маленький мальчик, уткнувшись носом в стекло. И я вернулась.

– А вам стряпухи не требуются? – громко спросила я, сунув голову в подсобку.

Из-за пончикового аппарата выглянула сероглазая, распаренная от жары деваха с рыжими кудрями и смерила меня насмешливым взглядом.

– Не-а, – хмыкнула она, показав две золотые фиксы. – Знаешь что, в «Чебуреки» сходи, у них подавальщицу пьяный клиент избил, в больницу загремела. – Деваха вздохнула и отвернулась. – Мишка, кончай носом стекло выдавливать, иди-ка сюда, – позвала она.

Пацан покорно отлепился от стекла, а я вышла из «Пончиков» и быстро направилась к «Чебурекам».

– Только же был открыт, черт! – с минуту возмущалась я, потрогав висячий замок.

В дверях ресторана «Красный рояль» стоял швейцар с пшеничными усами и подмигивал, я пожала плечами и отвернулась... Мимо меня тихо проехал новенький джип и чуть не намотал на колеса черного шустрого котенка. Из джипа вылез знатный толстяк с бугристым лбом и, помахивая борсеткой, направился к «Красному роялю»...

Внезапно он замер. Мне это не понравилось, и я, не раздумывая, припустила к маршруткам.

– Давно откинулась-то? – дыхнув мне в лицо теплым пивным перегаром, спросил толстяк.

– Вы мне?! – возмутилась я. – Вообще-то сегодня, а что?

Толстяк смерил меня взглядом и огляделся.

– Могу посодействовать, – по-свойски хмыкнул он. – У нас в городе без протекции влиятельного дяди никуда.

Я кивнула, пробормотав:

– Спасибо.

– За что сидела? – толстяк внезапно приобнял меня и резво повел к джипу.

– За убийство... С особым цинизмом! – Изумленная таким напором, я тормозила ногами, но шпильки мешали, и я чуть не бежала, чтобы не упасть.

«Бывают же такие мерзкие мужланы...» – думала я.

– Тебя как зовут-то? – Толстяк дотащил меня до машины и закурил. Затем достал еще одну сигарету и сунул мне в рот. – Кури. Выпить хочешь?

– Светлана Михайловна. – И я от неожиданности прикурила от поднесенной мне прямо к носу зажигалки.

– Светка, значит? – Толстяк с интересом глянул на мои босоножки, а свободной рукой быстро открыл дверь автомобиля. – А ну, садись-ка, – и уже через пару секунд я сидела в душном джипе и ловила ртом воздух, а толстяк, заблокировав дверь, расстегивал ремень на брюках.

– Подожди! – испугалась я. – Я даже имени твоего не знаю...

– А зачем тебе имя, на вот, – толстяк наконец справился с ремнем. – Потрогай сперва...

– Мама! – крикнул кто-то сбоку, и я, вздрогнув, обернулась.

У джипа стояла моя дочь Даша, возбужденно жестикулируя, а сзади переминался с ноги на ногу зять Сашка. У толстяка глаза превратились в две щели, когда он дважды не попал кулаком на рычаг блокировки.

– О работе договаривалась, ничего такого, – предвосхищая все вопросы, бормотала я, быстро выскакивая из джипа. – Не знаешь, кто это, Даш? Я даже познакомиться не успела.

– Какая работа сегодня, мам, ну ты даешь... А он нормальный, вообще-то вдовец по фамилии Сулейменов. – Дашка покосилась на джип, который отъехал к краю площади. – Все чебуречные в городе его... Ну, ты даешь, мам, – внезапно захохотала моя непосредственная дочь, бросившись мне на шею.

– А много чебуречных в Дракине? – поинтересовалась я, пока мы шли к маршрутке.

– Две, кажется, – посчитала в уме Дашка.

Зять откашлялся и заметил:

– Богатый жених, любит полных женщин.

– А что? Полные женщины сексуальны, – кивнула моя субтильная дочь. – Я давно говорю маме, а она не верит.

Я не стала ее разубеждать, решив держаться от толстяка Сулейменова подальше.

«Значит, без его протекции не устроишься даже чебуреками людей травить? Вот так, вернулась, называется, в свой город...»

Мы сели в маршрутку, и меня разобрал смех, который, правда, закончился на ближайшем ухабе прикушенным до крови языком.

Дом у реки

Сегодня я откопала мешок со старыми куклами на чердаке... Притащив их в комнату, я с наслаждением целый час разглядывала чужих Маш и Наташ в розовых платьицах, а потом усадила их рядком на подоконник. Но бестолковые целлулоидные лица всего через пару часов стали выводить меня из себя, и, смахнув их обратно в мешок, я отбуксировала кукол в самый дальний угол душного маленького чердака.