Дай-сан

Повернувшись на звук, Ронин увидел Моэру. Она поднималась на полуют по кормовому трапу. На ней были темно-синие шелковые шаровары и стеганый жакет темно-зеленого цвета с вышитыми на нем изображениями прыгающих рыбок. Освещенная утренним солнцем, она подошла к Ронину, и он в который уже раз восхитился ее безупречной красотой. Высокие скулы, довольно острый подбородок, большие миндалевидные голубовато-зеленые глаза оттенка далекого тихого моря. Длинные черные волосы струились искрящейся вуалью на солоноватом ветру. Она выглядела бодрой и отдохнувшей. Сейчас она нисколько не напоминала ту изможденную, грязную женщину, которую он подобрал на изрытой колеями улице Шаангсея. Когда она подошла вплотную, Ронин увидел, что она надела цепочку с медальоном-цветком — как же он называется, этот цветок? — которую он подарил ей прошлой ночью. Изделие буджунов, снятое им с человека, умирающего в мрачном шаангсейском переулке. Потом эта цепочка едва не стоила ему жизни при столкновении с зелеными у ворот города за стенами. Ронин почему-то обрадовался тому, что она надела эту вещицу — его подарок.

— Есть хочешь?

Да, — прозвучало у него в мозгу, и он невольно вздрогнул.

Ронин окликнул матроса, который принес для нее тарелку с едой. Некоторое время он смотрел, как она ест.

— Скажи еще раз, что случилось, — вдруг сказал он.

Она подняла золотистое лицо; в глаза ей попало солнце, и они стали белыми, а потом почернели, попав в тень от волос.

Когда я позвала тебя ночью.

—  А раньше ты не могла.

Ронин и сам не понял, был это вопрос или нет. Она убрала двумя пальцами прядь волос, упавших на глаза, а он подумал: Мацу… Дикий, тревожный крик в ночи.

Взгляд Моэру на мгновение сделался непроницаемым и пустым. Потом она моргнула, словно пытаясь уловить какую-то случайно промелькнувшую мысль. Она твердо стояла на палубе, не обращая внимания на качку.

Что ты сказал?

—  Раньше ты не могла.

Нет. Иначе я позвала бы тебя скорее. Наверняка. — Да, наверное.

Отвернувшись от нее, он выбросил остатки пищи за борт и вперил взгляд в переливающуюся загадочную поверхность воды.

Моэру опять принялась за еду, с опаской поглядывая на Ронина.

Ветер крепчал. Боцман отдал матросам приказ лезть на ванты и полностью разворачивать паруса. Солнце скрылось за облаком, и сразу заметно похолодало. Потом белый круг появился опять, и снова стало тепло. Тени от пробегающих по небу облаков скользили по морю размытыми пятнами.

Если ты сейчас думаешь… не беспокойся, я не могу читать твои мысли.

—  Но я вовсе не…

Нет. Конечно, нет.

Она доела последний кусочек рыбы.

— Ну хорошо. Да, мелькнула такая мысль.

Я видела, как Мойши убил эту тварь, которую поймали матросы.

—  Рыба-дьявол.

Ронин отметил, что она поспешила сменить тему.

Он разрубил ей брюхо, ты видел? Потому что они живородящие. Он сделал так, чтобы детеныши тоже погибли.

—  Откуда ты это знаешь? — с неподдельным интересом спросил он.

Я… не знаю.

—  Ты когда-нибудь была на море?

Кажется, была.

—  Тогда, может быть, твой народ — народ моряков.

Нет. Я думаю, нет.

Моэру отставила тарелку. Когда она наклонилась, волосы скользнули ей на глаза стремительным потоком тьмы.

— Тогда кто же ты? — нарушил Ронин затянувшееся молчание. — Постарайся не думать. Смотри на море. Что ты чувствуешь?

Моэру сделала, как он сказал. Опершись о поручень и положив подбородок на сложенные руки, она не отрываясь следила за безостановочным движением волн, бьющихся о корпус корабля. Потом она вздохнула. Трепетный красно-золотой лист в осенней буре.

Возможно, я просто крестьянка с севера, бежавшая от войны, какой ты меня в первый раз увидел.

—  Теперь я знаю, что это не так.

Глаза у нее увлажнились. Моэру моргнула. Слезинка скатилась по щеке. Ронин обнял ее, и она прижалась к его крепкому телу, наконец сдавшись.

Я плыву в неизвестность, и это меня пугает. Кто я, Ронин? Что я здесь делаю? Я чувствую, что не должна оставлять тебя. Я чувствую… как будто мой корабль разбился, и я давно утонула, и труп мой уносит течением. Я словно утопленница, выброшенная на чужой берег. Я должна…

—  Что?

Она вскинула голову и вытерла глаза.