Дай тебя забыть (СИ)

— Да ты посмотри на нее — небось с работы уборщицы поперли это недоразумение, — фыркнула губастая дура. — Только это не повод чужое имущество портить! Мне же теперь придется мою малышку гнать на автомойку, чтобы ничем от такой уродки не заразиться!

— Ты акцент свой забыла, Гурия юродивая, — бросила, передернув плечами. — Это мне бы твоим тупизмом заморским не угоститься ненароком.

— Пол! — на уровне ультразвука завизжал мерзкий голос.

— Пол явно гниловат, — передразнила, перебив стерву.

— Слышь, ты, мелочь, — начал наступать на меня мажор.

— Мелочь у тебя в штанах, — сделала шаг назад и подумала, что пора бы удирать, в лес, например. Ну не бросит же эта парочка машину на трассе?

— Знаешь, что делают с такими языкастыми, как ты, такие, как я?

— И знать не хочу, мелочь, — ядовито бросила, приближающемуся здоровенному Полу.

Лицо парня исказила гримаса какого-то маниакального предвкушения, словно, мои дни сочтены.

— Что здесь происходит? — громыхнул позади голос отца. — Дочь, ты в порядке?

Мне на плечи опустились мужские руки, которые крепко удерживали меня, пытающуюся сорваться с места. Ничего, я все равно здесь надолго не останусь. Плевать на будущее, но подобное настоящее мне не нужно!

— Дочь? — удивленно воскликнул парень. — Андрей, — обратился он на ты к моему отцу, — это твоя дочь?

— Да, Паша, это Маргарита, моя малышка. Дочь, а это Паша, сын Сони, твой будущий сводный брат.

“Прищепка”, — прочла я по губам парня. Только его лицо не выражало ни капли радости. Ненависть и презрение — и больше никакого азарта или интереса к моей персоне.

Макс?!

Чем дольше я всматривалась, тем больше сходств с мальчиком из детства находила. Те же серые глаза, небольшой шрамик над правой бровью, который оставила моя удочка, когда ребята взяли меня с собой на рыбалку; родинка около уголка рта, которую теперь скрывала модная щетина… Макс определенно стал взрослее, мужественнее. Сколько в нем роста? Под два метра, наверное, и веса под сотню. Вон как мускулами оброс. Небось из зала не вылезает, чтобы своей курице нравиться… А сколько ему уже лет? Восемнадцать или девятнадцать? Не помню, не знаю. Только почему Паша? Черт! Павел Максимов, точно! Это Костик называл его исключительно Максом, ну и я повторяла за братом…

Даже не знаю, из-за чего мне стало больнее: из-за того, что отец решил жениться, или, что тот, кого я так ждала все эти шесть лет, гораздо сильнее, чем отца, кто не переставал мне сниться, теперь… ненавидел меня? Но за что?! Что со мной не так?

— Мда, Андрей, ты бы получше занимался воспитанием этой дикарки, да и приодеть ее не мешает, хотя, извини, конечно, только такому чучелу, кажется, уже ничего не поможет, — визжал над ухом голос рыжей гадины.

— Наташа, не забывайся, — громыхнул отец.

— Натали! Меня зовут Натали, — истерично завопила курица.

— Мы тебя сегодня не ждали, Натали, — с нажимом произнес папа.

— Меня Пол пригласил, мы же почти родственники уже, — тут же начала лебезить девица.

Родитель не стал ничего отвечать, а с усилием развернул меня в другую сторону и повел обратно, к дому.

— Я понимаю, для тебя подобные новости сейчас тяжелы, и я не хотел, чтобы ты вот так узнала, — извиняющимся тоном начал отец. — Давай завтра проведем вместе целый день и все обсудим?

— А давай, к маме с Костиком на кладбище съездим. Ты же лишил меня подобной возможности на все шесть лет! — не удержавшись, подкусила папу.

Мне совершенно все равно, что ему хотелось бы обсудить, и что у него на душе. Он меня предал. Дважды. И я непременно найду способ убежать! Но надо немного потерпеть, уж теперь-то я это здраво понимала. Что такое год? Сущая ерунда на фоне прожитых шести! Зато, — это возможность не отступать от своей цели с поступлением, и шанс хотя бы денег накопить. Уж если папенька не соизволит давать мне на карманные расходы, то теперь, живя в доме, а не в интернате, я хотя бы смогу найти себе какую-нибудь подработку.

— Извини, пап, — решила все же попробовать начать вить из отца веревки. С какой-то же целью он забрал меня?! Надо бы разузнать побольше. — Ты совершенно прав, мы с тобой не с того начали. Да и к Соне я присмотреться даже не успела. Наверняка, она прекрасная женщина, другую ты просто не способен выбрать после мамы…

Отец резко остановился и дернул меня в свои объятия.

От чужих прикосновений стало как-то совсем не по себе. И уверена, что дело здесь не в том, что меня давно никто не обнимал. Просто весь мой организм противился семейному воссоединению, хотя я четко понимала, что какое-то время придется терпеть.

— Я люблю тебя, цветочек мой, — тихо прошептал мужчина. — Обещаю, мы все наверстаем и больше ты никогда не останешься одна!

Это вряд ли. Потому что нет больше веры тому, кто предал единожды. Мне уже не одиннадцать, чтобы плакать ночами, глядя в окно, в ожидании папы. Первое время я отчаянно надеялась, что все происходящее — лишь дурной сон. Не мог же меня бросить тот, кто еще недавно катал на своих плечах?! Оказалось — мог… С легкостью.