Дай вам бог здоровья, мистер Розуотер, или Не мечите бисера перед свиньями

– Простите меня! – И уступая ему дорогу, Каролина споткнулась о старинную скамеечку для дойки коров, и, упав, ударилась коленом об эту скамейку, и схватилась обеими руками за столб.

– О боже! – раздраженно сказал Зайка. – Вы не ушиблись? Ничего не задето?

Каролина жалко улыбнулась.

– Только мое самолюбие!

– Шут с ним, с вашим самолюбием, душенька. – И голос его прозвучал совсем по-бабьи: – Кости целы? Внутри ничего не болит?

– Все прошло, спасибо…

Зайка повернулся к ней спиной и стад снова искать нужную вещь.

– Но ведь вы помните Каролину Розуотер? – сказала Аманита. Вопрос был явно ненужный, неприятный.

– Разумеется, я помню миссис Розуотер. Вы родственница сенатора?

– Вы всегда меня об этом спрашиваете.

– Неужели? И что же вы всегда мне отвечаете?

– Как будто мы родственники, только очень дальние – предки общие…

– Занятно. Вы знаете, он уходит в отставку.

– Вот как!

Зайка остановился перед ней. В руках у него была небольшая коробка.

– Неужто он вам не сообщил, что уходит в отставку?

– Нет… Он…

– Разве вы с ним не общаетесь?

– Нет, – сказала Каролина, грустно опустив голову.

– Мне кажется, с ним было бы чрезвычайно интересно общаться.

Каролина кивнула:

– Да…

– Но вы с ним никак не общаетесь?

– Нет…

– А теперь, дорогая моя, – начал Зайка, повернувшись к Аманите с коробочкой в руках, – сейчас мы проверим ваши умственные способности. – Он достал из коробки с надписью «Сделано в Мексике» жестянку без крышки. Снаружи и внутри жестянка была оклеена пестрой веселенькой бумагой. На дно снаружи была приклеена круглая кружевная салфетка, а на нее прикреплена искусственная водяная лилия.

– Ну-ка догадайтесь, что это за штучка? Зачем она? И если вы угадаете, – а стоит она семнадцать долларов, – я вам ее подарю, хотя и знаю, что вы чудовищно богатая дама!

– А мне можно попробовать? Вдруг я угадаю? – спросила Каролина.

Зайка прикрыл глаза.

– Разумеется, – сказал он усталым голосом.

Аманита сдалась сразу, гордо заявив, что она ничего не соображает и ненавидит всякие тесты. У Каролины заблестели глаза, она только-только собиралась что-то прощебетать, прочирикать, как птичка, какую-то остроумную догадку, но Зайка не дал ей высказаться:

– Это футляр для запасного ролика туалетной бумаги!

– Я так и догадалась, хотела сказать… – проговорила Каролина.

– Неужели? – равнодушно сказал Зайка.

– Она у нас в университете училась, член клуба «Фи-Бета-Каппа».

– Неужели? – повторил Зайка.

– Да, – сказала Каролина. – Но я об этом редко говорю. Я и вспоминаю редко.

– Я тоже, – сказал Зайка.

– Вы тоже член Фи-Бета-Каппа клуба?

– Вам это обидно?

– Нет…

– По сравнению с другими клубами, – сказал Зайка, – в этом слишком много народу.

– Тебе нравится эта штучка, мой маленький гений? – спросила Аманита, вертя коробочку перед Каролиной.

– Да, да, конечно… Очень мило… Прелестная вещь.

– Хочешь взять?

– За семнадцать долларов? – сказала Каролина. – Вещь очаровательная, но…

Она сразу погрустнела: неприятно быть нищей.

– Может быть, потом… когда-нибудь…

– А почему не сегодня? – спросила Аманита.

– Ты знаешь, почему. – Каролина густо покраснела.

– А если я тебе куплю?

– Не надо! Семнадцать долларов!

– Если ты не перестанешь огорчаться из-за денег, моя птичка, придется мне завести другую подругу.

– Что я могу тебе сказать?

– Зайка, сделайте, пожалуйста, подарочный пакет, – попросила Аманита.

– Ах, Аманита, спасибо тебе большое! – сказала Каролина.

– Ты и не такой подарок заслужила!

– Спасибо тебе!

– Каждый получает по заслугам! – сказала Аманита. – Верно я говорю, Зайка?

– Это основной закон жизни! – сказал Зайка Викс.

Мотобот «Мария» уже дошел до загонов и стал виден посетителям ресторана Зайки Викса.

– Брось травить, пора ловить! – крикнул Гарри сыновьям, разлегшимся на носу бота.

Гарри заглушил мотор. Бот по инерции проскользнул через ворота загона в кольцо из шестов и свисавших с них сетей.

– Чуете? – сказал Гарри. Он спрашивал сыновей, чуют ли они запах рыбы, запутавшейся в сетях.

Те потянули носами, сказали, что, конечно, учуяли.

Широкое чрево сети, то ли пустое, то ли полное рыбы, лежало на дне. Край сети выходил из воды, перекидываясь от шеста к шесту как бы параболами. Край уходил под воду только в одном месте. Это и были ворота сети. Это и была та пасть, которая заглатывала всю рыбу, какая попадалась, направляя ее прямо в обширное чрево сети.

Теперь сам Гарри оказался внутри загона. Он отвязал верхний канат от крестовины возле ворот, выбрал слабину и снова привязал канат к крестовине. Теперь выход из мотни был навсегда закрыт – по крайней мере, для рыбы. Рыба в этом чреве была обречена.

«Мария» тихонько тыкалась боком в ограду западни. Гарри и его сыновья, выстроившись в ряд, перебирая стальными руками края сети, вытаскивали ее из воды, погружая в воду другой край.

Все втроем, перебирая сеть, перехватывали ее из рук в руки, и пространство, в котором оставалась рыба, становилось все меньше и меньше. И по мере того, как это пространство уменьшалось, «Мария» пробиралась поверху, бочком, все дальше внутрь загона.