Дай вам бог здоровья, мистер Розуотер, или Не мечите бисера перед свиньями

Перед этим жестоким парадоксом оказывались бессильными и самые рациональные технократические проекты грядущей социальной утопии. Элиот Розуотер инстинктивно постигает этот скрывающийся за «неостановимым прогрессом» парадокс. И все в его действиях, что кажется окружающим безумством, — прибитые на телефонных будках в окрестностях дощечки с номером его телефона и надписью: «Позвоните, прежде чем убивать себя», огромные пожертвования на нужды пожарных команд, наконец, признание маленькими Розуотерами всех детей округа, чьи мамаши вознамерились ловко загладить грешок молодости, — все это, собственно, преследует одну цель: научиться дорожить людьми не как работниками, а как людьми, и научить этому других. При всей эфемерности избранных Элиотом для такой цели средств сама попытка противопоставить опустошительной рациональности доброту и как-то наверстать то нравственное отставание, которое образовалось в погоне за материальным прогрессом, достаточно серьезна.

Элиот Розуотер пришел к своим убеждениям инстинктивно. Путешествуя вдоль берегов «открытой сточной канавы под названием река Огайо», Элиот пережил приступ сомнений в смысле жизни, знакомый многим воннегутовским персонажам. Тупик представлялся безвыходным. Оказалось, что замечательные достижения на пути к научно обоснованной утопии явно не помогли прогрессу в той области, которую принято обозначать расплывчатым, совершенно ненаучным термином «счастье». Что разрыв между тем и другим глубок, болезнен, ощущается на каждом шагу. Да и преодолим ли?

Выход нашелся, когда Элиот в конце концов открыл для себя старую как мир истину — надо научиться дорожить человеком. Просто человеком.

Боконон в «Колыбели для кошки» на фундаменте, казалось бы, той же простейшей истины возвел замысловатую постройку, именуемую религией боконизма. «Фонд Розуотера» был благотворительной организацией на чисто альтруистических началах. Для боконистов альтруизм не главное. Учение Боконона представляет собой продуманную и по-своему законченную систему философских и моральных постулатов, в которой основное — принцип динамического напряжения, обладающий весомостью нравственного кредо.

Не пытайся коренным образом изменить структуру окружающего тебя мира, учит Боконон, и прими царящее в нем зло как неизбежность, больше того — как необходимость. Однако помни о том, что здоровье общества и просто собственное твое спасение зависят от того, сумеешь ли ты противопоставить злу добро. Утверждай добро, утверждая право человека — каждого человека, просто человека, а не обладателя парламентского кресла или докторского диплома по прикладным дисциплинам — на счастье, во всяком случае — право жить.

Умей отделять себя от «гранфаллонов», — Боконон разумеет под этим ложные объединения людей, которых сплотили заведомо для него безумные цели: служения науке, или национальным интересам, или политическим доктринам. Но помни, что ты принадлежишь «карассу» — нерасторжимому сплетению добрых и злых начал, взаимодействием которых поддерживается равновесие вселенной. Остерегайся нарушить это равновесие в сторону ли «чистого» добра или «чистого» зла. Всякая попытка изменить «карасс» опирается на добытую логическим, умственным, научным путем «истину» — противопоставь ей «ложь», абсурд, негативизм, словом, любые средства, способные воспрепятствовать таким начинаниям. Ибо счастье, насколько оно вообще возможно в этом мире, требует сохранения самой природой созданных «карассов» в неприкосновенности.

Первая фраза «Книг Боконона» гласит: «Все истины, которые я хочу вам изложить, — гнусная ложь». А ход событий в романе Воннегута как будто подтверждает правоту рассказчика, утверждающего, что основанный на лжи боконизм — единственная исцеляющая мир религия нашего времени. В идейном «карассе» романа учение Боконона противостоит технократическому утопизму. Боконизм улавливает в технократической утопии ее самый существенный изъян — равнодушие к человеку, как только он не выступает в качестве создателя материальных ценностей. И выдвигает контраргументом абсолютизацию интересов человека вопреки потребностям научно-технического развития. «Что вообще священно для боконистов?» — спрашивает приобщающийся к новой религии рассказчик и слышит в ответ: «Даже не бог. Только одно… Человек… Вот и все. Просто человек».