Дай вам Бог здоровья, мистер Розуотер

Я ответил, что я, конечно, всегда знал о существовании таких ненормальных, но никогда о них особенно не думал, потому что про них особенно и думать нечего.

«Отлично, – сказал доктор, – у вас спокойное, разумное отношение, сенатор Розуотер, хотя, откровенно говоря, я несколько удивлен. Давайте же сразу установим, что любой случай сексуального извращения есть результат нарушенных и перепутанных контактов в мозгу. Мать-природа и наше общество установили закон, по которому человек должен направлять свое сексуальное влечение на определенный предмет и удовлетворять это влечение именно там и именно так, как положено. Несчастный больной человек, с перепутанными в мозгу контактами, противоестественно возбуждается не тем, чем надо, и с пылом, с полной отдачей совершает какой-нибудь нелепый, чудовищный проступок, и хорошо, если его просто изобьют до полусмерти полисмены, а не растерзает разъяренная толпа».

– Впервые за много лет меня охватил ужас, – продолжал сенатор, – и я так и сказал этому доктору.

«Отлично, – сказал он опять. – Для врача нет более полного удовлетворения, чем довести несведущего человека до полного ужаса, а потом вернуть ему спокойствие. Конечно, у Элиота контакты в мозгу нарушены и перепутаны, но те несоответственные поступки, на которые он из-за короткого замыкания переключил свою сексуальную энергию, не так уж предосудительны». – «На что же он переключился! – спрашиваю, а сам помимо воли думаю, неужели Элиот крадет дамские панталоны или в метро отхватывает ножницами прядь волос у девочек? – Говорите, доктор, скажите мне всю правду, – на что Элиот переключил свое сексуальное влечение?» – «На Утопию», – говорит.

Мушари так расстроился, что от огорчения громко чихнул.

7

У Элиота все больше тяжелели веки, но он пытался дочитать роман «Мандрагоре дай дитя». Хотелось найти те места, от которых ханжи скрежетали зубами. Он нашел там описание случая с судьей, которого ославили за то, что он ни разу не дал своей жене настоящего удовлетворения, потом прочел рассказ про агента мыльной фирмы, который в пьяном виде заперся в своей квартире и нарядился в подвенечное платье своей матери. Элиот поморщился, подумал, что, может быть, такие штучки и сгодятся, чтобы дразнить фарисеев, но тут же решил – вряд ли…

Дальше он прочитал, как невеста этого самого агента по рекламе мыла соблазняла папашиного шофера. Первым делом она игриво откусила пуговицу с его форменной куртки. На этом месте Эли-от заснул крепчайшим сном.

Телефон прозвонил три раза.

– Фонд Розуотера. Чем могу помочь?

– Вы меня не знаете, мистер Розуотер, – сказал раздраженный мужской голос.

– А кто вам сказал, что это имеет значение?

– Я ничтожество, мистер Розуотер, я хуже всякого ничтожества.

– Видно, Создатель тут допустил ошибку?

– Да. Зря Он меня создал, ошибся.

– Вы правильно выбрали, кому пожаловаться.

– Что это у вас за учреждение?

– А как вы про нас узнали?

– Увидал в телефонной будке наклейку – такая черная с желтым. А там написано: «САМОУБИЙЦА, НЕ ТОРОПИСЬ ПОКОНЧИТЬ С ЖИЗНЬЮ. ПОЗВОНИ, ПРЕЖДЕ ЧЕМ УБИВАТЬ СЕБЯ, В ФОНД РОЗУОТЕРА!» – и ваш номер телефона.

Такие наклейки были налеплены почти на всех задних стеклах легковых машин, на кузовах грузовиков добровольной пожарной бригады.

– А знаете, что написано там, в телефонной будке, карандашом?

– Нет.

– «Элиот Розуотер святой. Тебя любит он и денег даст. Но если захочешь чего покрепче, позабористей, звони Мелиссе – лучшей штучки во всем штате нет» – и ее телефон.

– Вы в наших краях чужой?

– Я во всех краях чужой. А у вас тут что? Секта какая-то? Новая религия?

– Я лично вдвойне умудренный баптист-детерминист.

– Что-что?

– Я так отвечаю, когда кто-нибудь настаивает, что я, вероятно, проповедую какую-нибудь религию. А такая секта и вправду существует, и, вероятно, люди они хорошие. У них принято омывать друг другу ноги, и денег их пастыри ни от кого не берут. А я тоже ноги себе мою, а денег ни у кого не беру.

– Не понимаю я вас, – сказал голос.

– Да я шучу, чтобы вы не дичились меня, не подумали, что со мной надо говорить только всерьез. Кстати, вы сами случайно не из этих баптистов-детерминистов?

– Упаси Бог, что вы!

– А ведь их сотни две, не меньше, и вполне возможно, что когда-нибудь я скажу одному из них то, что я вам сейчас наболтал. – Элиот отпил глоток виски. – Очень я этого боюсь и знаю, что так и будет.

– Что-то голос у вас нетрезвый. Слышал, как вы чего-то хлебнули.

– Пусть будет так. Но все же, чем я могу вам помочь?

– Да кто вы такой, черт вас побери?

– Правительство.

– Что-что?

– Если я не служитель церкви и все же стараюсь удержать людей от самоубийства, значит, я, очевидно, представитель правительства. Логично?

Голос что-то пробормотал.

– Или же общая жилетка – плачь в нее, кто хочет.

– Вы, кажется, сострили?

– Я-то знаю, сострил я или нет, а вы сами догадайтесь.

– Может, по-вашему, остроумно и наклейки писать насчет тех, кто решился покончить с собой?

– А вы тоже решились?

– Ну и что?

– Не стану вам приводить два неоспоримых довода, почему стоит жить, не стану рассказывать, как я это открыл.