Дай волю чувствам

Вернулся домой я в приподнятом настроении. Вот только известие о том, что девушка все еще спит в медвежьем облике мне не понравилась. Все же прошло почти пятнадцать часов, а транквилизаторы действуют от силы три-четыре часа. И даже если взять в расчет, что самка получила двойную дозу, она все равно должна была уже давно проснуться.

Осмотрев тело медведицы, я отметил, что от всех тех мелких ран, что она получила в лесу во время бега, не осталось и следа. Серьезной травмы, которой бы понадобилось больше времени и сил, на то, чтобы затянуться, не было. Дыхание у самки было ровное и спокойное, как и сердцебиение. И почему же она все еще спит? Не найдя ответа, я позвонил Миреле. Она была нашим врачом, а еще сестрой жены моего дяди. Как бы там ни были, но мы считались родственниками и жили одной большой семьей, каждый в своем доме, но в одном селении.

- Мир, мне нужна помощь.

— Ионел, что-то с мамой? — обеспокоенный голос женщины, раздавшийся в телефоне, заставил меня скосить взгляд на спящую самку.

— Нет, с мамой все в порядке. Тут…, - я даже не знал как сказать о произошедшем и кому именно нужна помощь, — тут девушке одной нужна помощь. Она очень долго спит.

— Скоро буду.

Что мне нравилось в отношении между членами нашего рода, так это то, что любой из нас, по первому же зову, готов прийти на помощь другому, не задавая лишних вопросов. В ожидании прихода врача, я присел на корточки около медведицы и втянул в себя ее запах. Как же она сладко пахла, особенно когда была умиротворенной и не чувствовала страха. Не удержавшись, запустил свою руку в мягкий мех, пропуская коричневые волоски между пальцами. Ну что же, все может оказаться не так плохо как я думал вначале. Главное, это будет держать девчонку под надзором и не выпускать из селения. Здесь я могу не беспокоиться о возможном наличии соперников. Нравы у нас довольно строгие, и зная, что это моя самка, никто из самцов не посмеет даже смотреть в ее сторону, хоть ходи она голышом. Последнее же, ей не позволят сделать наши женщины. Они еще те собственницы. Судя по тому, что я видел в доме рысей, девушке будет у нас тяжело. Но со временем она привыкнет. А если и нет, то ей придется смириться. Так как я не собирают ей позволять вести привычный для нее распущенный образ жизни.

Объявлять во всеуслышание медведицу своей парой, я был не намерен. Хватит того что признаю своей самкой. Ну а как наша жизнь сложится в будущем — это уже покажет время.

— Что скажешь?

Мирела уже несколько минут как обследовала медведицу и чем дольше она около нее находилась, тем больше хмурилась. Это мне не нравилось. Ни мне, ни моему зверь.

— Чего она не просыпается?

Обеспокоенно поджав губы, тетушка стала задумчиво складывать в небольшой чемоданчик свои мединструменты. Ее молчание заставляло еще больше нервничать моего медведя. Пока я его сдерживал, но если не услышу в ближайшее время ответы на свои вопросы, зверь может выйти из-под контроля.

— Пошли на кухню, там поговорим, — проходя мимо, Мирена посмотрела на меня полными сожаления глазами, тихо попросив. — И закрой дверь на засов.

— А если она проснется? — я непонимающе посмотрел на пожилую женщину.

— Не проснется. Во всяком случае, в ближайшие несколько часов. А на тот случай, если я ошибаюсь, тем более стоит дверь запереть.

Не совсем понимая что происходит, я все же поступил так, как мне посоветовали, после чего поспешил на кухню, где нас ждала моя мать.

— Мир, тебе какой чай? Сынок, ты тоже садись. Твой завтрак уже на столе.

Обижать маму не хотелось, но, несмотря на ощутимое чувство голода, кусок в горло, от беспокойства за самку, не лез. Нетерпеливо посмотрев на тетушку, я все же присел за стол.

— Мне травяной с веточками малины и вместо сахара меда добавь.

Мирена тянула время. Я же, в нетерпении стал постукивать пальцами по столу, так и не дотрагиваясь до еды.

— Что ты знаешь об этой самке?

Обхватив горячую чашку обеими руками, тетушка втянула в себя аромат чая, не торопясь пить его.

— Ничего. Я о ней ничего не знаю. Ни кто она, ни откуда, ни из какой семьи, ни даже имени. Абсолютно ничего.

— Это плохо. Очень уж мне хочется задать парочку вопросов главе ее рода.

Задумчиво уставившись на пар идущий из чашки, пожилая женщина горько вздохнула. Не выдержав, я все же повторил свой вопрос.

— Ты можешь ее разбудить?

— Могу, но не буду. Ее организму нужен отдых. Он истощен, и как мне кажется, не только физически.

Приподняв бровь, я вопросительно посмотрел на Мирену в ожидании продолжения. И оно последовало. Вот только вместо долгожданного ответа, я услышала очередной вопрос.

— Ты обратил внимание на ее лапы?

Задумавшись, я попытался вспомнить, ту часть тела самки, о которой спрашивает врач и ничего неординарного или отличительного на ум не приходило. Еще несколько часов назад, лапы медведицы были изранены и кровоточили, ну а в последний раз, когда я их просматривал, то вроде бы с ними было все хорошо. Все быстро зажило, как это происходит обычно с оборотнями, а кровь и грязь с самки обтерла моя мать.