Даймон

— Алёша, не волнуйся, в любой момент мы можем вернуться, ты же помнишь. Программа действует.

Фу ты! Молодец, подпольщица, не растерялась. Вытер бы Алёша пот со лба, только нет ничего — ни лба, ни пота. Эх, зря Джемина призраков поминала!

«I’m North! I’m North! Do you listening me?» Белый омут. Прямо-таки «Theodor Bastard»! Дохлых рыб не хватает, чтобы по небу парили.

В пустоте, в пустоте,
В пустоте, в пустоте…

Откликнулись? Кто у «бастардов» главный? Дохлый Буратино?

— Алексей? И… мисс Джемина, как я полагаю? Теперь вы меня можете воспринимать… слышать…

Откликнулись! Непонятно кто, непонятно откуда. То ли рядом совсем, то ли из дали несусветной, с края мира. Слова… Не разберёшь откуда они — сквозь белое Ничто проламываются, или сами рождаются, бульбочками в мозгу всплывают.

…Сейчас дохлый Буратино появится!

Вечность — ничто
Когда на пути дождя
Ляжет в ладонь
Тонкое лезвие сна

— Переводчик я настроил… инсталлировал. Не сочтите меня… нас… не любящими гостей… ксенофобами, но вы избрали не самый лучший путь… способ.

В пустоте, в пустоте,
В пустоте, в пустоте…

То ли заикается Буратино, то ли сам себя переводит. Даже слова не его — чужие, как в плохом дубляже.

Переводчик? То есть, говорит не он?

— Сейчас… Требуется некоторое время для окончательной настройки… инсталлирования…

— Кто вы? — Джемина, её голос. Тоже — непонятно откуда.

— Александр Теодор Никольсон. Здесь меня называют Гедеоном.

Вновь дёрнул Алёша рукой — по лбу себя хлопнуть. Гедеон-Цербер, кому ещё тут быть? Предупреждала «тётя Лена»!

…Ушла ладонь в пустоту. Нет, не ладонь — пустота в пустоту.

— Ещё минута…

— Ой!

Алёша даже на «ой» не сподобился — не успел. Сгинула белизна, чернотой сменилась. Ударила тьма по глазам…

* * *

— …Проще всего обвинить вас в нарушении границ чужого владения и в покушении на частную собственность. Звучит на первый взгляд нелепо, но наши юристы могут обосновать и не такое…

Ледяные вершины на горизонте, чистое голубое небо, звонкий воздух, стакан с незнакомым соком в руке. Теннисный корт, бассейн, одноэтажный деревянный домик, возле него — «джип» в тропической раскраске. За домом — стальная вышка, ещё дальше стена леса, разрезанная узкой просекой.

Планета Мирца…

…И мистер Цербер — собственной персоной. Скучная у Александра Теодора Никольсона Гедеона персона! Костюмчик-тройка, галстук узкий, очочки железные, тупоносые туфли не по моде. Ликом сер, ростом мал, потому и не в шезлонге — на табурете складном устроился.

Слова чужие, но уже не заикается. Освоился, видать, переводчик!

Шезлонги Джемине с Алёшей достались — вместе с соком. Столик, графин, стаканы пустые. И шезлонг пустой — третий.

Елены нет. Не пригласили рыжую…

— …Но это, конечно, не главное.

Перевёл дух Цербер, потянулся к полупустому стакан — сочком взбодриться перед тем, как речи дозволенные продолжить. Зря он паузу Алёше подарил! Не любил товарищ Север, когда его всякие в галстуках поучают.

— Это точно не главное, друг Гедеон. Главное, что мы сюда дорогу знаем…

Хотел с «мистером» поименовать, раздумал в миг последний. Не в Америке, чай, не в Штатах драных!

— Программа не из сложных, мы её завтра же в Сети выложим. С подробным комментарием: что за диск, какая заставка, цифровой код. Знаете куда? На форум Института Монро. Желаете с их юристами объясняться?

Джемина! И не просто — по-аглицки, с выражением. Знай наших! Улыбнулся Алёша подпольщице. Молодец, сразу сообразила! А мы сейчас добавим.

— В Ноосфере частная собственность не предусмотрена. Пролетарии всех стран соединяйтесь, друг Гедеон! Вам сюда матросов с «Авроры» прислать?

Блеснули очочки. Дёрнулись бесцветные губы, сложились в усмешку.

Не из пугливых он, Гедеон Цербер.

— Это уже традиция, Алексей. Матросов с «Авроры» мне ещё не обещали, но все остальное было. Давайте поступим иначе. Прежде чем устраивать пролетарскую революцию, передайте тому, кто вас сюда послал: нет. Просто «нет», он поймёт.

— А может, «да»?

Опять Джемина. Хотел Алёша слово вставить — не успел.

— К сожалению, мистер Никольсон прав. Нет…

Елена! Уже здесь, рядом с шезлонгом. Такая же в первый раз — в теннисном костюмчике, с повязкой на лбу.

Только грустная очень.

— Лучше расскажу сама, да. Вас, мистер Никольсон, наши гости воспринимают неадекватно. Это тоже традиция.

* * *