Даймон

…Ледяные вершины на горизонте, чистое голубое небо, звонкий воздух, стакан с незнакомым соком в руке. Теннисный корт, бассейн, одноэтажный деревянный домик, возле него — «джип» в тропической раскраске…

— Вы имеете в виду… Планета Мирца?

— Планета Мирца. Попытайтесь!

Алексей кивнул в ответ, провёл ладонью по карману куртки (…индуцирует микросомальные ферменты), оглянулся. Пора, Василий ждёт. Вроде поговорили…

То есть, как это поговорили?!

* * *

— Профессор, вы уж извините… Не до того вам, только время… слишком подходящее. Сколько мы знакомы, вы все предостерегаете, не велите в политику лезть, пугаете переворотом, про тигра басни рассказываете. А пояснить не хотите? Вы намекали насчёт 26-го: выбирай такое направление удара, которое ведёт не к одной, а сразу к нескольким целям… Сейчас, знаете, не время намёков. Помогите!

Сказал — и только потом соображать принялся. Эх, не так надо, не в лоб, не сразу!

А как? Пусть уж скажет!

Поглядел Профессор, Женин папа, на товарища Севера, руководителя областного подполья. Внимательно поглядел. Улыбнулся — устало, кончиками губ.

— Если вы думаете, что я — товарищ Юго-Восток…

* * *

— …С 26-м все просто. Если мы готовим переворот, надо сразу обнародовать его дату. Что подумает власть? Либо мы лжём, внимание отвлекаем, провоцируем — либо правду говорим. Значит, будут проверять не одну версию, а две. На самом деле — больше, нас никто не заставляет называть правильную дату. С остальным… С остальным не ко мне, Алексей. Я — не таинственный Юрий Владимирович, не руковожу заговорщиками. А вам повторю: homo fuge! Дело даже не в перевороте, а в том, что настанет после. Танки на улицах — ерунда, не будет никаких танков. Другое будет… Я писал своему шефу, пытался убедить. Поздно… Фенитон! Не забыли, Алексей? Надеюсь, не понадобиться, но…

Дорожка 13 — «По полю танки грохотали»

Авторы музыки и текста неизвестны. Исполнитель неизвестен.

Запись взята с сайте «Советская музыка».

(4`11).

Из многочисленных вариантов знаменитой песни этот, может быть, не самый лучший (у Чижа вышло ярче, у Погудина — проникновеннее), зато самый точный. Неизвестный исполнитель не забыл даже о «петлицах» вместо анахроничных и не рифмующихся «погон». «И будет карточка пылиться на полке пожелтевших книг — в военной форме, при петлицах…» Знатоки вносят ещё одно уточнение: «А жить так хочется ребята, но вылезать приказа нет». Именно приказа — особист начеку…

Суббота, 6 сентября 1851 AD. Восход солнца — 6.41,

заход — 18.01. Луна — II фаза, возраст в полдень — 11 дней.

Странное дело, я совершенно спокоен. Говорят, такое чувствуют перед казнью — когда уже все ясно, не томит неопределённость, и судьба окончательна прояснилась. Мой случай совершенно иной. Даже представить не могу, что ожидает меня не только завтра, но даже через час. Мой жребий будут бросать без меня, причём те люди (силы?) о которых даже не суждено узнать. И тем не менее, я спокоен, более того, чувствую полное удовлетворение от сделанного и достигнутого.

Я в Миомбо-Керите. Мои спутники целы и благополучны. Рядом со мной моя Леди.

Мой друг, полковник Джордж Вашингтон Мбомо Смит вернулся домой, чтобы продолжить службу. Он обещал позаботиться о моем верном и храбром и Куджуре и о своём любимце, лентяе Чипри. Маленькая Викири тоже вернулась, Мбомо в ближайшее же время отыщет её родителей или близких родичей. Мы очень тепло простились.

С Чипри, впрочем, вышла некоторая неувязка. Как только мы вновь встретились среди разорённого лагеря нашей разбитой армии, пёс внезапно зарычал — и лёг у моих ног. С тех пор Чипри не отходит от меня ни шаг, грозно скаля зубы при приближении чужих. «Синие», наблюдая столь неожиданную для меня преданность, одобрительно кивают, но стараются держаться подальше.

Охрана не слишком докучает. Нам с леди Ньямоаной отвели обычную армейскую палатку, разрешив пленной правительнице оставить при себе служанку и шерстокрыла. По совету Мбомо она надела платье, но категорически отказалась снять свои украшения. К счастью, на этом никто пока не настаивает.