Дайна

Он хотел еще раз осмотреть приемник. Утро вечера мудренее, кто знает, авось удастся что-нибудь сделать. Но едва он настроился на прием, опять торопливо и надрывно замигал зеленый сигнал. Это был экстренный вызов, раз глазок мигал в неурочное время. Большая земля настойчиво хотела говорить с ним.

Значит, случилось что-то важное. Но, еще раз осмотрев разобранные детали, Орлэ окончательно убедился, что он тут бессилен.

У Антла горел свет, старик опять работал всю ночь. Орлэ направился в Обсерваторию. Надо было готовиться к наблюдениям по новой программе. Едва углубившись в схемы, Орлэ забыл о времени, обо всем. Он снова стал самим собой, снова стал служителем Солнца.

...Антл встретил рассвет за необычным занятием. Ночь прошла без сна, но он не написал ни строчки для книги. Всю ночь перебирал он папки старых записей, отыскивал фотокопии статей в научных журналах, вырезки из газет и все, что касалось интересующего его вопроса, бегло просматривал и складывал в отдельную стопку. Нужных материалов набралось немного.

Но к утру картина прояснилась. Он нашел массу подтверждений своим догадкам, и разрозненные мысли последних дней стали складываться в систему.

Антл работал торопливо. Ею не покидало непонятное чувство, что эту работу он непременно должен выполнить до утра.

Материалы, собранные за ночь, касались не медицины. Большей частью это были астрономические статьи, статьи по вопросам "войны без оружия" и древнейших культур планеты.

Едва Орлэ прошел к себе в Обсерваторию - Антл слышал его шаги, - он набил трубку и взял листок бумаги, чтобы записать выводы ночных размышлений. Необходимо было на всякий случай все записать. Он набросал немного. Теперь, записанные на бумагу, эти мысли поразили его самого - настолько были они стройны и страшны в своей неизбежной стройности. Да, это было открытие, но какое открытие! Он с радостью отдал бы всю свою длинную жизнь, лишь бы знать наверняка, что ошибся сегодня. Но ошибки быть не могло. Если бы он догадался об этом раньше...

Уже взошло солнце, когда Антл встал и, распахнув окно, вдохнул свежего воздуха, пахнущего ветром с моря. День обещал быть солнечным.

Сзади, у него за спиной, скрипнула дверь. Он обернулся.

В дверях, держась за косяк, стояла полуодетая Дайна. Лицо ее было бледным, испуганным.

- Антл, мне страшно, - сказала она сдавленным голосом. - Мне по-настоящему страшно.

Антл подошел к ней, обнял за горячие плечи. Тело Дайны сотрясала мелкая дрожь.

- Что с тобой, моя девочка? Что, зеленоглазая?

Он держал ее на коленях, как ребенка, гладил ее растрепанные волосы. Дайна начала успокаиваться, затихла, казалось, задремала. Но едва Антл попытался переложить ее на диван, открыла испуганные воспаленные глаза.

- Пусти меня, Антл, - прошептала она. - Я хочу к Орлэ...

- Ты больна, Дайна. Полежи, я позову его.

- Ох, сто несчастий разом!

- Тебе жаль Анда?

- Он умрет?

- Да.

- Нет, Антл, мне никого не жаль. Даже себя. Он был хороший, Анд... Наверное, он один любил меня по-настоящему...

- Что у тебя с ногтями, дочка!

- С ногтями? Да... Когда я проснулась, они такие и были. Это во сне...

Антл осторожно перенес ее на диван и, схватившись за сердце, пошатнувшись, сел сам.

- Тебе плохо, Антл?

- Нет, ничего. Я позову Орлэ.

Антл, все еще держась за сердце, встал, остановился в двери, перевел дыхание.

- Антл, это война? - тихо спросила Дайна.

- Мы ничего не знаем. Не знаем, что творится в мире. Хорошо, если это только у нас. Может быть, мы первые, Дайна...

- А может, мы последние?

- Да. Но это не война.

- Не война!?

- Не будем об этом, Дайна. Возьми себя в руки. Орлэ огорчится, увидев тебя такой.

...Когда Антл, приготовив лекарство, вернулся в комнату, Дайна сидела в кресле. Пальцы ее были в крови, ее била дрожь. Орлэ оглянулся, коротко бросил Антлу:

- Она лежала иа полу.

- Одень ее потеплее, Орлэ.

Орлэ принес плед. Торопливо пройдясь несколько раз из угла в угол, он опустился на колени у ног Дайны, откинувшей на спинку кресла обессиленную голову.

- Дайна! Скажи мне правду, Дайна! Ты ела рыбу? Я не знаю даже этого. Прошу тебя, умоляю... Почему ты молчишь, Дайна?

- Не унижайся, Орлэ, - медленно проговорила она, почти не раскрывая рта. - Я думала, ты - сплошной мозг. А у тебя, оказывается, тоже... сердце...

Орлэ не слушал ее. Он продолжал причитать, и слова его были почти бессвязны. Бледное лицо Дайны покрылось мелкими капельками пота. Орлэ сжал ее руку, хрустнули суставы. Но она ничего не почувствовала.

- Скажи мне правду... Хоть раз правду... В такую минуту... Ты ела рыбу? Я знаю, ты ела... Дайна... Молчишь?..

- Не мучай ее, - сказал Антл. - Она не ела рыбу.

Орлэ встал, сильно потер лоб и опять начал отмерять огромные нервные шаги.