Даисе: Небезнадёжный путь (СИ)

При мыслях о продуктах у меня заворчал живот. Конечно! Завтрак я пропустила, а время давно перевалило за полдень, хотя обедаю я ровно в двенадцать. Решив отложить обустройство жилья на потом - всё равно впоследствии я обрасту вещами - я отправилась в ближайшую недорогую закусочную.

Сервис здесь, конечно, не ахти. Я привыкла, что меня усаживает за стол учтивый дворецкий, слуги подают изысканные кушанья на серебряных подносах, у меня есть мой личный сервиз из дорогущего фарфора, рядом с тарелкой всегда множество разнокалиберных вилок, ножей и ложек. Я не представляю свою жизнь без этого. Здесь же мне пришлось полчаса прождать, когда приготовят мой заказ - впервые в жизни я решила попробовать шаурму - потом мне спешно кинули её в какой-то салфетке на пластиковую тарелку, и всё. Ни одного столового прибора: шаурму нужно есть руками. В САЛФЕТКЕ! НА ПЛАСТИКОВОЙ ТАРЕЛКЕ! РУКАМИ! Я долго была в шоке.

Выбрав себе столик снаружи, откуда открывался вид на почти не оживлённую трассу, я в первый раз начала есть этот шедевр фастфуда. Было тихо. Слышались всплески волн шумящего на окраине Меррска моря, улица благоухала от множества цветущих в округе деревьев, иногда проносились редкие машины...

- Люди добрые! Подайте бедному-несчастному-голодному-брошенному-забытому-одинокому бродяге. Ну, хоть медяк, какой! Ну, хоть чего-нибудь! Я же тоже человек! Ах, какой я несчастный, мамка в детстве била, куском хлеба попрекали, доброты людской не ви-и-дел! Подайте бедняге, ну пожалуйста!

Этот пронзительный слезливый вопль раздался совсем недалеко и заставил мои уши свернуться в трубочку. Какой-то нищий орал прямо у входа в кафе, пытаясь надавить на жалость посетителей и просто прохожих. Он активно делал вид дурачка, клянчащего деньги на опохмел, просто распинаясь о своих несчастьях. Может, на простой народ это и действовало должным образом, но меня он почему-то раздражал. Парочка, сидящая за соседним столиком, негромко переговаривалась:

- Орёт-то как. Наверное, совсем тяжко стало.

- Да ну! Дашь этому Дане денег, он опять напьётся до зелёных мух! Как бы его заткнуть?

Нищий всё оглашал округу своими просьбами, чтобы "люди добрые" дали "хоть монетку медную несчастному, голодному, битому, пропитому пареньку", и тому подобное. Ему уже собирались врезать, но удержались. Поначалу он меня вконец достал, но потом я прониклась к нему состраданием. По биологии мы как-то коснулись темы вреда алкоголя. Я знала, что зависимый от водки человек жутко страдает. По обществоведению проходила, что именно из-за подобной гадости, а также просто из-за отчаявшихся найти заработок бедняков исходит причина роста криминала. В общем, я решила не заставлять человека долго мучиться, а также увеличивать в будущем количество преступников в своей стране на ещё одного разочарованного в людской доброте бродягу.

Я засунула руку в кошелёк и, не глядя, выудила оттуда какую-то купюру. При рассмотрении это оказалась бумажка с серебристой окантовкой и узором, а также цифрой 10 посередине. Десятка серебром, довольно много - тысяча медью. Плевать! Пусть выпьет за моё здоровье!

- Ай, спасибо, милая девушка! Чтоб век тебе такой красивой оставаться! Как много ты мне дала - и не жалко?! Видно, добрая душа! Уважила несчастного паренька!- закричал нищий, осыпая меня комплиментами, когда купюра очутилась у него в кружке для подаяний.

На вид ему было почти столько же, сколько и мне, хотя я и могла ошибиться, вглядываясь в его испитое лицо. Спутанные волосы, красный нос, мешки под глазами и неопрятная щетина создавали впечатление типичного алкаша, каких я видела в учебниках и в Интернете, но никогда не встречалась с ними раньше.

Честно скажу, этот парень вогнал меня в краску своими неожиданными эпитетами. Вернувшись к своему столику, я постаралась быстрее докончить трапезу и ретироваться. Один из наблюдателей этой картины презрительно высказался в адрес обрадованного нищего: "Правильно, деньги - лучший способ заткнуть бомжа!". Меня очень поразил такой цинизм.

По дороге зашла в продуктовый и хозяйственный магазины, накупила еды и того, что могло бы пригодиться сегодня-завтра: кастрюли там, моющие средства, столовые приборы. Дома разобрала это всё, взяла планшет и ушла в парк у побережья - больше нечем было заняться.

Закат алел, в нём растворялись плеск волн и крик чаек. Ветер трепал мои непривычно чёрные волосы. Я любила проводить вечера на балконе особняка, любила распускать волосы, но никто, кроме вечно недовольных этим обстоятельством гувернёров, не видел меня растрёпанной. Этот вечер я встретила по-особенному: дворец остался далеко позади, я имела полное право наслаждаться ветром и мечтать о том, что принесёт мне завтрашний день.