ДайсМен или человек жребия

— Другие пятеро госпитализированных, похоже, стали жертвами психотического срыва, который является очевидной опасностью, если ученика слишком быстро вталкивают в уязвимые сферы его жизни. Однако в большинстве этих случаев терапевт полагает, что личность ученика после психотического срыва значительно улучшается.

Доктор Райнхарт опять быстро глянул на часы. И заторопился.

— Из оставшихся двадцати семи пациентов, которые занимались дайс-терапией больше двух месяцев, шестнадцать по-прежнему колеблются между блаженством и срывом; девять, похоже, достигли стабильно высокого уровня радости, а двое мертвы, оба умерли при исполнении служебных обязанностей. Так сказать.

Доктор Райнхарт остановился в центре комнаты, спиной к доктору Экштейну, лицом к пяти своим судьям, на его лице была мягкая, спокойная улыбка.

— Такие результаты — далеко не предел наших надежд, — сказал он и, помолчав, добавил: — Но следует отметить, что с помощью нашего метода мы не создали ни одного хорошо приспособленного несчастного человека. Все тридцать один из наших выживших учеников совершенно не приспособлены к безумному обществу. И потому есть надежда. — Доктор Райнхарт сиял.

— Я не вижу причин разрешить ему продолжать, — тихо сказал доктор Манн, дергая правым плечом в попытке отодвинуть доктора Муна.

— Полагаю, вы, вероятно, правы, — сказал доктор Вайнбургер, разглаживая смятые бумаги.

— Дайс-терапия и деньги, — сказал доктор Райнхарт и снова начал сосредоточенно расхаживать. — Со времен первопроходческой работы Фрейда немногое удалось сделать с проблемой денег. Как вам, джентльмены, известно, Фрейд ассоциировал деньги с экскрементами и проницательно утверждал, что «прижимистость» была попыткой удерживать испражнения, поддерживать, по его бессмертному выражению, «Безупречный Анус».

— Доктор Райнхарт, — перебил доктор Вайнбургер, — если вы не возражаете, я полагаю…

— Еще две минуты, — сказал доктор Райнхарт, бросая взгляд на часы. — Фрейд постулировал, что невротик сочтет утечку денег, экскрементов, времени или энергии потерей, маранием души или, точнее, ануса. Очевидно, любая такая попытка удержания обречена на провал. Как проницательно заметил Эрих Фромм, «у человека есть трагедия, неотъемлемая от его судьбы, — он гадит». — Глаза доктора Райнхарта светились на его серьезном лице. — Я забыл ссылку.

Очевидно, старые терапевтические методы не могли разрешить эту дилемму. В то время как традиционный психоанализ рассматривает желание Безупречного Ануса как невротичное и контрпродуктивное, мы считаем, что это желание, как и все желания, является хорошим и создает проблемы, только когда ему следуют слишком прямолинейно. Индивидуум должен прийти к тому, чтобы принять, в сущности, и Безупречный Анус, и извергаемые кучи дерьма.

Он стоял перед доктором Кобблстоуном, опершись на стол обеими руками, демонстрируя свой безупречный костюм. — Мы стремимся не к сокращению выделительных функций, но к приносящему радость разнообразию: случайное перемежение, так сказать, запора и поноса со спорадическими, я полагаю, вспышками регулярного стула.

— Доктор Райнхарт, прошу вас… — сказал доктор Коббл стоун.

— Фигурально выражаясь, конечно. Мы начинаем лечить человека от навязчивого беспокойства о деньгах, давая ему простые упражнения с кубиками, в которых от него требуется тратить или не тратить небольшие суммы денег по прихоти Жребия и позволять кубикам решать, как именно тратить деньги. Медленно, но верно мы поднимаем ставки.

— Достаточно, — сказал доктор Вайнбургер, поднявшись и став лицом к лицу с доктором Райнхартом, а тот сменил позицию и остановился напротив него. — Вы высказались; мы достаточно услышали.

Доктор Райнхарт взглянул на часы, а потом вытянул из кармана кубик и взглянул на него.

— Вы никогда его не остановите, — тихо сказал доктор Манн.

— Полагаю, я закончил, — сказал доктор Райнхарт, прошел назад и сел на свое место.

Доктор Экштейн опустил глаза.

Доктор Вайнбургер снова попытался разгладить кучу измятых бумаг перед собой и шумно прочистил горло.

— Что ж, джентльмены, — сказал он, — полагаю, прежде чем мы перейдем к голосованию, мне следует спросить, пока доктор Райнхарт еще здесь, нет ли у кого-нибудь из вас вопросов к нему. — Он нервно посмотрел сначала направо, где болезненно ухмылялся доктор Пирмен, а доктор Кобблстоун сидел, сурово уставившись на ручку трости, зажатой между ног. Никто из них не отреагировал. Тогда доктор Вайнбургер нервно посмотрел налево, где доктор Мун — теперь хватавший воздух даже жестче и еще более неровно, чем раньше, — начинал медленную дугу от доктора Манна к председателю.

Доктор Манн сказал очень тихо:

— Этот человек больше не человек.

— Прошу прощения? — сказал доктор Вайнбургер.

— Этот человек больше не человек.

— О да. — Доктор Вайнбургер поднялся. — Тогда, если дальнейших вопросов нет, я должен попросить доктора Райнхарта покинуть зал, чтобы мы могли перейти к голосованию по стоящему перед нами вопросу.