ДайсМен или человек жребия

Я был ужасно взвинчен и едва мог спокойно усидеть на стуле, но они любезно приняли меня в игру. Я не обращал внимания на их последующие вопросы, что позволило мне наконец сосредоточиться на своем просто отвратительном невезении с картами. Я много проиграл Фреду Бойду в первой партии и еще больше — Арлин во второй. После семи партий без побед я был совершенно подавлен, а все остальные (кроме мисс Вэлиш, сонной и заскучавшей) были весьма веселы. Телефон звонил всего раз, и я сказал полиции, что не знаю, кто меня рассоединил, когда я днем пытался дозвониться доктору Манну, но это, очевидно, был не я, поскольку я в это время разговаривал по телефону. Я сказал им, что общался с Артуро Джонсом во время представления, потому что он проницательный театральный критик, и что я самостоятельно удерживал двух самых опасных пациентов, и что я бы был признателен за толику уважения, поскольку и так чувствую себя достаточно паршиво из-за проигрыша.

Я проиграл еще две партии в покер и стал еще угрюмее. Вечеринка закончилась, когда Фред стал рассказывать, как он испробовал дайс-терапию на двух своих пациентах, а Джейк привел мне сентенцию из своей статьи, и они ушли, а Лил, счастливо смеясь, пошла спать. Я не откликнулся на несколько самых непристойных поцелуев в ее исполнении и, усевшись в кресло, стал размышлять о своей судьбе.

55

События, произошедшие той ночью между 1:30 и 3:30, определенно имеют историческое значение и потому должны быть описаны объективно. Доктор Райнхарт несколько недель размышлял о том, что, в сущности, прошел год с начала его отношений со Жребием ранним утром 13 августа. Он запланировал поступить как вначале: создать перечень долгосрочных вариантов и предложить их Жребию, который определит его жизнь.

Однако он обнаружил, что слишком обеспокоен возможными последствиями своих вчерашних действий и не может сосредоточиться на вариантах дольше, чем несколько минут. Год назад ему было скучно и тревожно; теперь же он был перевозбужден и встревожен. Он метался взад-вперед по гостиной, стиснув зубы, сжав кулаки, колотя ими по своему напряженному животу, глотая воздух полной грудью и пытаясь определить, сможет ли полиция выстроить против него убедительное дело. Единственная его надежда была на то, что, когда один или несколько пойманных последователей мистера Кеннона или мистера Джонса начнут утверждать, что он (доктор Райнхарт) помогал их побегу и поощрял его, их утверждения будут приняты как заявления психически неустойчивых лиц, юридически несостоятельных, чтобы давать заслуживающие доверия свидетельские показания. Доктор Райнхарт провел около двадцати минут, сочиняя свою защитную речь — по большей части пространное обвинение черных и хиппи в тайном сговоре, чтобы подставить всех белых докторов по имени Райнхарт.

Тем не менее раздосадованный своей нервозностью доктор Райнхарт наконец вернулся к реальности и бросил Жребий, чтобы определить, будет ли он размышлять о своих проблемах с полицией и доктором Манном ноль, пять, десять или тридцать минут, или один день, или пока проблемы не решатся, и Жребий распорядился: еще десять минут. Когда время вышло, он с громадным облегчением вздохнул и улыбнулся. «Так. На чем мы остановились?» — подумал он.

Затем он вспомнил, что сегодня его годовщина, и с той нечеловеческой обыденностью, за которую будущие поколения здоровых нормальных людей будут осуждать его, а будущие поколения Людей Жребия им восторгаться, распорядился: если выпадет единица, тройка или пятерка, он спустится вниз и попробует совершить половой акт с миссис Экштейн. Выпала тройка, он поднялся, сообщил жене, что идет прогуляться, и вышел из квартиры. Поскольку этот эпизод не слишком важен, мы приводим его в описании самого доктора Райнхарта:

Тяжело ступая, я спустился по лестнице мимо ржавых перил и никому не нужной рекламной листовки и позвонил в дверь. Было 2:20 ночи — в этом году я слегка припозднился — и, конечно же, самое неподходящее время для небольшого тет-а-тет. Вышла Арлин: глаза сонные, руки стягивают старый купальный халат Джейка у горла.

— О, — сказала она.

— Я пришел совершить половой акт, Арлин.

— Входи, — сказала она.

— Жребий велел мне снова это сделать.

— Но Джейк здесь, — сказала она, рассеянно щурясь и позволяя халату слегка приоткрыться. — Он работает в кабинете в конце коридора.

— Прости, но ты же знаешь, каков он, Жребий, — сказал я.

— Я обещала больше ничего от него не скрывать.

— Но ты консультировалась об этом со Жребием?

— Ой, ты прав.

Она повернулась и пошла по коридору в свою спальню. Я сел рядом с ней за ее туалетный столик, где последовательные броски кубика определили: она должна рассказать Джейку всё; она должна разрешить мне вступить с ней в половой акт, но только в позициях Кама-сутры восемнадцать и двадцать шесть, которые, по ее словам, особенно подходят женщинам на пятом месяце беременности.