ДайсМен или человек жребия

Это было прекрасно. Это было настоящее религиозное чувство, нечто духовное. Внезапно я стал свободен от всех моих заскоков с изнасилованием маленьких девочек и траханьем мальчиков. Я отказался от борьбы и отдал всю эту гадость в руки Жребия. Когда он приказывал насиловать, я насиловал. Когда он приказывал воздерживаться, я воздерживался. Никаких проблем. Когда он велит: «Лететь в Перу», я лечу в Перу. Это как оказаться героем фильма, которого я никогда раньше не видел. Он ужасно интересный, и я в нем звезда. В последние пару месяцев я даже не удосужился дать Жребию какие-то варианты про маленькую девочку или маленького мальчика. Не знаю, всё это так завораживает, что я просто забыл все свои прежние порывы.

Доктор Райнхарт положил бумагу на стул и снова начал ходить взад-вперед.

— Конечно, нашим ученикам требуется какое-то время, чтобы достичь этого уровня свободы. Вначале они часто бросают Жребий и думают: «Сейчас мне понадобится сила воли, чтобы это сделать». Это плохо. От иллюзии, что эго контролирует «силу воли» или обладает ею, нужно отказаться. Сначала ученик должен увидеть свою связь со Жребием как то, что испытывает ребенок на резиновом плоту на реке в паводок: каждое движение реки приятно; ему не нужно знать, куда он направляется, когда он туда прибудет, если прибудет вообще. Движение — это всё. И затем он должен достичь точки, где они оба, он и Жребий, играют друг с другом. Дело не в том, что человек достиг равенства со Жребием, но в том, что человеческий корабль теперь настолько пропитался Духом Жребия, что стал, в сущности, Священным Перевозчиком, Вторым Кубом. Ученик стал Жребием.

Доктор Райнхарт на мгновение перестал расхаживать и внимательно посмотрел на своих слушателей. Он приходил во всё большее возбуждение от того, что говорил, и пять докторов за столом смотрели на него со всё большим страхом — кроме доктора Муна, который всё так же пребывал во сне, открыв рот и привалившись к доктору Манну.

— Я, наверное, рассказываю слишком быстро, — снова заговорил доктор Райнхарт. — Наверное, мне нужно рассказать вам о некоторых упражнениях с игральными кубиками. Эмоциональная рулетка, например. Ученик составляет список из шести эмоций, дает Жребию выбрать одну из них и затем выражает эту эмоцию настолько ярко, насколько может, как минимум две минуты. Это, вероятно, самое полезное из упражнений с игральными кубиками, позволяющее ученику выразить разные, долго подавлявшиеся эмоции, о которых он обычно даже не подозревает. Роджер Митерс сообщает, что его ученик дайс-жизни через десять минут продиктованной Жребием любви к определенному человеку обнаружил, что он и в самом деле влюблен. Впоследствии ученик женился на той женщине.

Доктор Райнхарт перестал ходить и благожелательно улыбнулся доктору Вайнбургеру.

— Давайте посмотрим: в игре Хорэйшио Алджер-Гек Финн, — продолжал он, — Жребий через регулярные промежутки времени определяет, должен ли ученик упорно трудиться, достигать целей и быть фантастически продуктивным — или, наоборот, должен сачковать, лентяйничать и бить баклуши. Хорошо выполнять это упражнение с очень короткими промежутками: абсурдность напряженной работы хорошо чередуется с абсурдностью попыток лентяйничать и ничего не делать.

— Доктор Райнхарт, — перебил доктор Вайнбургер, стискивая в кулаке смятые бумаги. — Это было бы…

— Погодите! Погодите! Русская рулетка. У нас есть две версии. В одной ученик придумывает от трех до шести неприятных вариантов и бросает Жребий, чтобы узнать, который из них ему придется выполнить — если придется. Во второй он придумывает один чрезвычайно непростой вариант — скажем, бросить работу, оскорбить мать или мужа, ограбить банк, убить — и дает ему очень низкие шансы.

Эта вторая форма русской рулетки — одно из наших лучших упражнений с игральными кубиками. Доктор Райнхольт Будвайр излечил, казалось бы, безнадежный случай страха смерти: каждое утро он доставал револьвер, заряженный одним боевым патроном, вращал барабан, приставлял дуло к виску и бросал два кубика. Если выпадали «глаза змеи», он спускал курок. Таким образом, каждое утро шансы против его смерти были двести шестнадцать к одному.

С того момента как он открыл для себя это упражнение с кубиками, страх смерти у доктора Будвайра исчез; он почувствовал лёгкость такую, какой не испытывал с самого раннего детства. Его внезапная смерть на прошлой неделе в возрасте двадцати девяти лет стала для нас трагической утратой.

Доктор Райнхарт переводил взгляд с одного доктора на другого, его глаза сверкали за стеклами очков. Он продолжил.