Дайте ей взлететь. История счастливого отца

Начался долгий процесс по освобождению моей двоюродной сестры от брачных обязательств, заключенных через родственников. Ее родной брат подал прошение в суд о разводе, но семья мужа начала сильно на него давить. Развал брака считался постыдным, и моя сестра продолжала постоянно плакать. Я стал одним из ее самых близких друзей, ведь рядом не было больше никого, чтобы ее поддержать. Ее страдания значительно повлияли на мои взгляды.

Отчаявшись получить помощь от государства, она начала возносить Богу особые молитвы каждую полночь, протягивая руки к небу и в буквальном смысле умоляя о снисхождении и спасении. Я понимал, что общество ее не защитит, что правоохранительные органы давно умыли руки.

Бедняжка начала посещать каких-то колдунов, мошенников и обманщиков, игравших на ее чувствах, которые обещали переломить несчастный ход ее судьбы.

«Зиауддин, – сказала она мне как-то вечером, – пожалуйста, пойдем со мной на кладбище». Я, хоть и был уже подростком, считал кладбище очень страшным местом, но сестре кто-то дал амулет, велев закопать его на самой старой могиле, какую та сможет отыскать. Тогда его сверхъестественная сила изменит ее судьбу. Она так умоляла, что я не смог отказать. Мы пошли на кладбище. Сестра бродила между могил, словно сама сошла с ума. Отыскав самую старую, она начала копать землю руками, громко распевая молитвы.

Два года спустя ее ранил в ногу неизвестный мужчина, вооруженный автоматом Калашникова. Сестру отвезли в больницу с четырехсантиметровой раной; она пролежала там четыре с половиной месяца, прежде чем смогла вернуться домой. Она до сих пор прихрамывает при ходьбе. Мне на тот момент уже исполнилось восемнадцать, я больше не жил под одной крышей с отцом в Баркане и начал навещать ее в больнице. Я много читал и встречался с разными людьми, и мои представления о жизни все дальше отходили от традиций общины, в которой я вырос. Я думал, что если у меня родится девочка, я ни за что не допущу, чтобы ее всю жизнь держали в страхе, как сестру. Прошло еще восемь лет с того выстрела, за которые ее дважды неудачно выдавали замуж, пока, наконец, в четвертом браке она обрела свое счастье.

Когда я размышляю о том, чего достигла Малала, я вспоминаю и других женщин в моей жизни, которых я любил, моих родных и двоюродных сестер, которых не мог защитить от жестокости и несправедливости окружающего мира. Насмотревшись на то, как жили они, я поклялся, что свою семью буду строить по-другому. Эти женщины – тетки, двоюродные сестры и бабушки Малалы, – жили мечтами других людей и подчинялись чужим желаниям. Внутри у них всегда хватало силы, но она оставалась втуне: нераскрытая, недооцененная. Никто не хотел верить в нее.

Когда живешь в окружении людей с подобными судьбами, неизбежно меняешься сам. Я начал переосмысливать представления своего отца, и его отца, и всех их предков в Пакистане за столетия до того.

Песня свободы