Дайте кошке слово

А еще Утя умеет драться с собаками. Но это когда у нее котята. Тогда ей не страшен никто.

Это было на даче. Открылась калитка, и в сад забежал огромный пес. Утя бросилась на него и вцепилась ему в живот. А потом мы собирали собачью шерсть с дорожки и со страхом поглядывали на Утю.

Утя умела защищать и себя, и котят, и нас. И вообще была мудрой. Смотрит она, и иногда кажется — все она знает больше нас. Только молчит, и не потому молчит, что не может говорить, а так — от мудрости.

И гостей Утя умела принять. Каких, думаете, гостей? Нет, своих собственных. Когда дома никого нет, а форточка открыта, к Уте в гости приходит кот. Пушистый такой, серый — муж, видно. И сидит Утя с ним на диване.

Спокойно так, солидно. В своем доме, на своем диване почему и не посидеть с мужем?

И не слышит Утя, как мы подходим. Ничего при муже не слышит. Вот так мы с ним и познакомились. Только он сразу — в форточку. И Утя за ним.

2

Теперь я все знаю про Утиных котят. Их было уже много. Они появляются через каждые четыре месяца. По пять. Иногда по четыре. И только один раз было двое. И в тот единственный раз не было пушистого. А так всегда — один пушистый. Да как и не быть пушистому, если муж Ути — сибирский кот.

Котята слепые. Тычутся в мамин живот. Один другого отталкивает. Дерутся. Маленькие такие, а уже дерутся. А потом расползаются и не могут найти Утю. И орут, и пищат. А Утя лежит, слышит писк и не двигается. Не хочет Утя лишать молока остальных котят, которые так хорошо пристроились.

Я подхожу, беру котенка и кладу к ней. «Мурлы» — Утя благодарна. Ну сколько можно облизывать котят? А бесконечно. Одного вылизала, начала другого, потом третьего, до последнего дошла — и сначала.

Дольше всех Утя вылизывает пушистого, потому что шерсть у него длинная. И получается неравенство: от Ути пушистому больше внимания и от нас больше, потому что гладить его приятнее. И в руках держать шарик пушистый, у которого глаза выглядывают из шерсти, как бусинки, тоже приятнее. Да и котятам с ним играть приятнее. Они ведь тоже понимают, что такое шелковая длинная шерсть.

Вот так и получается всеобщий любимец, который уже и не боится никого. Не убегает, не пищит, как другие котята, когда его берут на руки, не дичится, а мурлычет, словно вы тоже его мама. И все только оттого, что шерсть у него длинная.

Когда Утя была моложе, она играла с котятами, бегала с ними по квартире, дралась, делая вид, что бьет их лапой со всей силой и сейчас откусит им голову.

Но теперь она уже не играет. Котята сидят у нее на голове, ходят по ее животу, а она спит. Котята не дают спать и прыгают через ее шею. Словно это не шея ее, а турник. Скок туда, скок обратно. Утя терпит. Но сколько можно издеваться над матерью? Уже не молодой, уже воспитавшей больше полусотни детей! И Утя начинает раздраженно двигать хвостом. Но этого котята только и ждут. Они следят за хвостом. И — раз на хвост! Один прыгнул, другой, третий. А хвост крутится, извивается, не дается, и вдруг Утя вскакивает — и лапой… Все разбегаются. Утя ложится. И все начинается сначала: котята прыгают по Уте, а она пытается спать.

И всегда, в одном и том же возрасте котята замечают свою тень. Достаточно один раз заметить, и уже невозможно становится жить. Потому что ты бежишь, и рядом тень твоя бежит. А раз рядом кто-то бежит, разве можно бежать спокойно? На тень надо наступить. Ее надо ухватить лапкой и вообще что-то с ней делать. Но она не поддается. Ее не ухватишь, не ощутишь. А она есть, и избавиться от нее невозможно. День, два, три котята бегают за своей тенью. И вдруг они перестают обращать на нее внимание. Словно никогда ее и не замечали.

А от звуков радио котята разбегаются. Утя же радио словно и не слышит. Словно никто и не говорит в комнате и музыка не звучит. Утя на радио даже ухом не поведет.

И так я к этому привыкла, что, признаться, считала, что Утя радио не слышит. Хотя как это может быть? А вот так я думала. Но как-то однажды по радио заиграли пронизанную тоской музыку. И вдруг Утя подняла голову и стала слушать.

3

Надо иметь опыт. Теперь он у меня уже есть. Опыт по раздаче котят. Берется косынка, лучше всего голубая. В нее заворачивается котенок, так, чтобы видны были только глаза да нос. Можно еще, чтобы и уши торчали. И лучше всего идти к метро. Здесь много народу, люди входят и выходят.

«Вам не нужен котенок?»

Я все знаю заранее. Все ответы. Например, такой: «Ах какой миленький, какой хорошенький! (Кажется, сейчас возьмут. Но нет, куда там!) У меня соседи. А то бы обязательно…»

Ох эти соседи! О соседях я уже знаю все. И как они не любят запаха, и как они отравили кошку, и вообще — не любят животных.

Кажется, если бы не соседи, то все проходящие встали бы в очередь за моим котенком. Но где же эти соседи? Ведь они тоже должны проходить. Они же тоже едут в метро. «Возьмите котенка». Это мой неуверенный голос.

«На что мне такая гадость!» И промелькнуло злобное лицо. И я понимаю: вот он — сосед.