Дайте нам крылья!

Я снова и снова прокручивал те несколько секунд видеозаписи, на которых появлялась Пери, хотя в глазах уже плыло от усталости. Белое, напряженное лицо. Разгневана она или напугана? Я смотрел на ее хрупкую, беззащитную фигурку, на встревоженное лицо, смотрел, как бережно она усаживала малыша поудобнее и гладила по голове, — и не верил, что поступком Пери руководила жадность или жажда мщения. «Зачем ты это делаешь?» — спрашивал я у неотзывчивого экрана, на котором Пери снова и снова делала шаг через порог и падала в пропасть, чтобы улететь в неизвестность. Снова и снова она исчезала из поля моего зрения и по-прежнему оставалась загадкой.

Наконец я, пошатываясь, поплелся спать. Уже когда раздевался, в кармане что-то зашуршало. А, бумаги, которые я нашел в подушке у Пери! Оказалось, это коротенькие записки от руки. Я улегся в постель и прочитал их все подряд.

Хьюго, лапка моя!

Я пишу это все для тебя, потому что хочу, чтобы ты знал, каким был в детстве, совсем малышом. Сам-то ты ведь ничего тогда не запоминал. А я была среди тех, кто тебя окружал. Я смотрела на тебя, слушала тебя и понимала тебя.

Хьюго, малыш!

Я сидела, держала тебя на руках и смотрела вместе с тобой на море. Вокруг нас сгущался сиреневый туман. Ты поднялся на ножки и подняв ручку вверх, поводил ею, как будто хотел сказать: «Смотри, как красиво! Смотри же!»

Хьюго, маленький!

Над нами с пронзительными криками пролетела целая стая черных попугаев. Ты посмотрел вверх и сказал «Айк!» Потом опять: «Айк!» Это было твое первое слово.

Таких записок было еще много. Я прочел их все по нескольку раз, но проанализировать не получилось — глаза слипались, голова не работала. Устал я.

Чешир, конечно, далеко не дурак, но, похоже, он, подобно многим богачам, плохо разбирается в окружающем мире. Они с Авис поручили крылатой девушке нянчить их сына, — очень может быть, безо всякой поддержки и помощи, — а сами тем временем делали каждый свою карьеру. Пери была одна-одинешенька в целом мире, и кто знает, какие страхи ее терзали. Если Чешир рассказал мне не всю правду, а это скорее всего именно так, могу ли я предположить, что ей угрожает какой-нибудь его соперник? В уединенном доме над морем Пери навряд ли чувствовала себя в безопасности. А вот если ею и вправду двигало оскорбленное самолюбие и горечь отвергнутой любви, — тогда мы влипли всерьез. Если она не сумасшедшая, и, возможно, уже сейчас пришла в себя и одумалась, если поняла, какое серьезное преступление натворила, то Чешир позвонил мне не зря. В таком случае главное — достучаться до нее, сообщить ей, что самое разумное — вернуть малыша. Тогда ее поступок будет выглядеть совсем иначе: не замысел чудовищного преступления, а просто затянувшаяся прогулка с подопечным без спросу. Господи, как бы мне хотелось, чтобы все именно так и сложилось!

Глава третья

Сад посреди моря

— Смотри, какие звезды, — сказала Пери маленькому Хьюго. — Мы по ним рулим, понимаешь?

Летать пасмурной ночью она бы не рискнула. Для таких желторотых, как она, это перебор. Она прижала к себе Хьюго еще крепче. Обычно во время полета она вытягивала руки по швам. Ей нравилось чувствовать, как она рассекает небо, а когда она держала руки по швам, чувство полета становилось острее — словно ныряешь в море.

— То, как летатели держат руки, — самая яркая черта их стиля полета, — твердил ей Хаос, инструктор в тренировочном центре. — Сразу видно, насколько тебе уютно в воздухе. Любишь ли ты вклиниваться в него.

Но сейчас Пери боялась, как бы Хьюго не замерз, поэтому обнимала его. Так чудесно, что он сладко спит, прижавшись к груди Пери в слинге, — до того привык к ней, к ее запаху, что может спать где угодно, лишь бы она была рядом.