Дайте нам крылья!

— Авис вроде говорила, отдаст на время. Пока Хьюго не «приведут в норму». Или не «подправят». Прямо так и сказала! Но я все равно поняла — они отдадут его насовсем, насовсем! Он им не нужен такой! Понимаете? — Она смотрела с вызовом.

На мыс обрушился шквальный порыв ветра. Что-то громко и грозно треснуло у нас над головами. Жанин подскочила от неожиданности.

Я оглянулся. Наискось от тропинки с дерева рухнул огромный сук, обломанный ветром.

— Черт! — вскрикнула она. — Еще немножко — нас бы зашибло.

Пери уже кричала в голос, и не потому, что пыталась перекричать шум ветра.

— Получается слишком поздно, понимаете? Слишком поздно, все, все слишком поздно! — рыдала она.

Хьюго залился горьким плачем. Пери пятилась, забыв, что за спиной у нее обрыв в пропасть. У нее разыгралась настоящая истерика, девочка не соображала, где она, кто и что вокруг. Ветер едва не сшиб ее с ног — она и не заметила, а он трепал ей крылья, и эти огромные крылья, ее сокровище, ее гордость, ее оружие, теперь грозили ей смертельной опасностью. Если их внезапно раздует как парус, равновесия Пери не удержать — ее сдунет в пропасть вместе с малышом, и сгруппироваться в падении она вряд ли сумеет.

Но я не собирался стоять как чурбан и ждать этого. Бросок вперед — и я крепко схватил Пери за плечо.

— Ну же, пойдем, девочка, успокойся, идем с нами. Все будет хорошо, Пери, ты молодец, мы все уладим.

Сейчас неважно было, что именно говорить, важно — как. Тут хоть сказку про белого бычка декламируй, хоть стишок «С неба звездочка упала, я желанье загадала», — главное, чтобы голос твой убаюкивал, будто успокаиваешь перепуганное животное или выводишь ребенка из горящего дома.

Шаг, другой, осторожно, осторожно, не делать резких движений, не спугнуть ее, не дергать, просто вести прочь от пропасти, мягко, но настойчиво, ни в коем случае не тащить — иначе рванется назад, вздыбится, словно напуганная лошадь. Главное, что девочка стронулась с места, дальше вести ее уже полегче, пойдем, пойдем, вот молодец, вот сюда, сюда, по тропинке, а теперь ты сам успокойся и переведи дыхание, и Господи, только бы увести ее подальше от этого проклятого обрыва, на котором бушует бешеный ветер!

Жанин, беззвучно ступая, шла за нами, и, умница, замыкала маленькую процессию, отгораживала Пери от обрыва.

— Конечно, в Городе ты себя в безопасности не чувствуешь, я все понимаю, — мягко говорил я, придерживая Пери выше локтя, — но оставаться здесь тебе гораздо опаснее. Послушай, могу предложить на выбор два пути. Первый — ты вместе с Хьюго возвращаешься в Город, побудешь у меня, мы все уладим и расследуем, что стряслось с Луизой. Выступишь как свидетель и поможешь поймать того, кто ее убил. Будешь в полной безопасности, я об этом позабочусь. И твой постоянный вид на жительство мы сохраним. Второй путь — если тебе так спокойнее, отдай мне Хьюго, я верну его родителям, а ты — сама себе хозяйка, можешь исчезнуть куда хочешь.

Пери сникла, как пристыженный ребенок, плечи у нее ссутулились, но все-таки она не сдалась — упрямо буркнула: «Нет».

Да что у них там такое творилось, в доме у Чешира, если Пери так вцепилась в этого младенца? Чешир явно утаил самое главное, а я по его милости выхожу дурак дураком и бьюсь над разгадкой их общей тайны.

Я выпустил руку Пери, прошел несколько шагов вперед и развернулся ей навстречу. Из-под ног у меня полетели камушки, один из них разбудил рыжего щенка, тот вскочил. Жанин сбросила винтовку с плеча и уперла ее дулом в землю, как трость. Пери тем временем успокоила Хьюго — малыш позевывал и уже не хныкал.

— Пери, пойми, у тебя просто нет выбора. Ну что ты можешь предпринять? Тебе и восемнадцати нет, ты числишься в бегах и обвиняешься в серьезном преступлении. Куда ты пойдешь, где жить будешь?

Она надулась как малое дитя.

— Найду. Есть у меня одно место в запасе, и вообще, без вас разберусь!

— Да что ты говоришь? Значит, забрала Хьюго из дома, у родителей, и намереваешься скрываться, жить беглой преступницей. И это все, что ты в силах ему предложить?

Наконец-то мои слова пробили ее броню и попали в цель. Насупленная Пери сердито вскинула на меня глаза, но упрямства в них больше не было.

— Дурочка ты, дурочка, — обратилась к ней Жанин. — Верни Хьюго, ты же прекрасно понимаешь, что так надо. Тебе предлагают помочь, а ты еще нос воротишь. Послушайся совета, человек дело говорит.

Щенок отрывисто затявкал и поднялся на задние лапки. Я задрал голову так резко, что в загривке хрустнуло. Вот только Хищника нам сейчас и не хватало для полного счастья! Я отыскал Пери, мы оба стоим на открытой местности, — считай, я его к ней привел как по ниточке.

Но то была всего лишь стая белых попугаев, которые пролетели над нами с пронзительными воплями, достойными птеродактилей. Во всяком случае, когда я читал что-нибудь про доисторических чудищ, именно так, мне казалось, и кричат птеродактили.