Дайте нам крылья! (ЛП)

Самым закрытым и таинственным оказался проект «Гермес». Бриллиант тщательно оберегал его секретность: переписку вел всего с одним-двумя корреспондентами. Видимо, какая-то камерная затея, хотя кто знает. Я принялся сортировать финансовые документы, занося в особую графу те, что имели отношение к «Гермесу». Через час все было готово и я запустил программу обработки данных. Надо было кое-что подсчитать.

Когда программа завершила анализ и подсчеты, я тихо охнул. Вот это да! «Гермес» на поверку оказался отнюдь не камерным проектом. Совсем наоборот — масштабным. Немаленькие суммы денег регулярно поступали от церкви св. Серафима одному и тому же лицу, причем суммы эти всегда были примерно одной и той же величины. Сопровождались эти финансовые операции письмами Бриллианта некоему Клёсту, и послания, похоже, были шифрованные. Деньги неизменно шли от Серафимов загадочному адресату, и никогда в обратную сторону. Они поступали в какой-то трастовый фонд или на чей-то счет. Но кому, куда? Мне самому нипочем это не выяснить.

Я встал, потянулся. Ничего, ничего, главное я установил, а в детали будут вникать специалисты — уж они-то разберутся.

На столе у меня алело перо, оставленное вчерашним Хищником. Я провозился с материалами Бриллианта все утро, а загадка красноперого Хищника оставалась неразгаданной, и никаких новых гипотез у меня не возникло. Я ведь не знал никого из летателей, кроме Чешира. Разве что Авис — мало ли, ревность в голову ударила, или еще какая дурь, вот эта вздорная баба и решила пошпионить за мной без ведома супруга. Нет, не сходится. Неужели Авис желала девочке смерти?

О черт. Проклятье.

А если Хищника подослал тот же, кто подстроил убийство Луизы? Если Луизу убил именно этот красноперый Хищник? Летучая тварь впервые навестила меня после того, как я вернулся с Окраин, после того, как узнал про Луизу Перрос и ее гибель. Не понимаю, кто и как мог про нее пронюхать, но я ведь искал сведения о ней в базе данных и говорил о ней с Хенриком, просил его помочь. Перехватить мои звонки и запросы мог любой… любой, у кого достанет хакерских навыков и кто одержим паранойей.

Я вышел на крыльцо, посмотрел в небо. Никаких подозрительных темных точек там не кружило. Да и с чего бы им кружить? Они уже получили с меня все, что могли. Разве что Пери подкараулить.

Хенрик не позвонил и на мое сообщение не ответил. Наверно, занят чем-нибудь, например, повез своих близнецов на футбол. Все-таки выходные. Значит, раньше понедельника до него не достучаться.

Но все-таки одно свеженькое сообщение на инфокарте обнаружилось. «М.Кх. Центральные линии, вторая половина дня, Пятый проезд. В “Самолучшем кафе на свете”». Спасибо, Па Зи. Мира согласна на встречу и обещает рассказать то, что мне нужно. Хоть что-то сработало.

Я выпил еще чаю и, невзирая на влажную духоту и жару, уснул прямо за кухонным столом, а проснулся только когда у меня под ухом сверчком застрекотала инфокарта. Я разлепил глаза и обнаружил, что лежу щекой на столе. В первое мгновение я вообще не понимал, кто я и где нахожусь. Инфокарта настойчиво стрекотала, но меня словно парализовало. Я не мог заставить себя протянуть руку и ответить на вызов. С трудом поднявшись, я ушел от нее подальше — в душ, надеясь, что вода меня освежит. Проснуться никак не получалось. Да, дела шли неважно, как я и ожидал.

Едва выключив воду, я различил назойливый голосок инфокарты. Я медленно-медленно вытерся, потом так же медленно оделся. За окном висело тяжелое послеполуденное марево. Инфокарта не умолкала. Пришлось взять трубку.

— Есть разговор.

К дому Чешира я подъехал уже в сумерках. Не скажу, что подъем наверх на лебедке дался мне легко, но по сравнению с мостиком Заоблачной цитадели и синей пропастью Церкви Святых Серафимов это были просто цветочки.

Чешир молча встретил меня в гостиной и провел к краю гостиной — с видом на океан. Здесь он, судя по всему, до этого и сидел — сидел долго, о чем свидетельствовала полупустая бутылка вина на столе. Интересно, куда подевалась Авис?

Хозяин дома молча указал мне на свободный стул, молча налил бокал вина. Боже правый, настоящее вино — по запаху и цвету ясно. Я такого не пробовал со времен своей свадьбы, но выспивать с Чеширом у меня не было ни малейшего желания. С океана порывами налетал легкий ветерок, освежал вспотевший лоб и шевелил влажные от испарины волосы на затылке. Мерный шум моря долетал даже сюда. Ах вот оно что, Чешир сдвинул откидную крышу, как верх кабриолета, сдвинул и прозрачную стену, так что мы сидели на краю пропасти.