Дайте нам крылья! (ЛП)

— Сейчас пройдет, — сквозь зубы ответил я и выпрямился. Мертвый Хищник! И как эта находка может быть связана с Пери и Хьюго? Означает ли она, что девочка и малыш все-таки живы? В груди у меня, будто пойманная пташка, забилась, затрепетала надежда.

— Мику я сказал, чтобы он поискал Пери и Хьюго, но, по крайней мере, тел пока не нашли. Это хороший знак.

— Надеюсь.

— Пери ведь воспитывалась не у «Корней»? — уточнил Хенрик.

— Нет, но в агентство она попала по церковным каналам, — отозвался я. — Я смотрел ее досье в «Ангелочках», там так и сказано. Ты прав, агентству одного поставщика, даже такого, как «Корни», было маловато. Хенрик, вот что. Будешь смотреть материалы, которые я тебе прислал, там к проекту «Гермес» примыкает еще один, «Гнездышки». Серия мелких программ для бескрылых в провинциях.

— Ясно, — сказал Хенрик. — Название забавное. А что имеется в виду?

— Много всего сразу. Отчасти — запасы на черный день, как у белок. Но вообще-то программу могли бы назвать и «Кукушата». Кукушка ведь подкидывает своих птенцов другим птицам в гнезда.

— Черт. Они расширяют сферу деятельности в провинции, — догадался Хенрик.

— Похоже на то. Много народу для этого не требуется, достаточно нескольких человек — чтобы не зависить от «Корней» и действовать в обход них.

— Зак, но зачем это все? Почему там крутятся такие деньжищи? — спросил Хенрик.

— Причин несколько, — обстоятельно объяснил я. — Я побеседовал с врачом, который обслуживает летателей, так он говорит — у них сложности с воспроизводством. Особенно у женщин. Пери рассказывала, что многие летательницы не хотят беременеть, особенно по несколько раз, чтобы не потерять форму. У них же как: если не убережешься, то проведешь месяцы, а то и годы без полетов, — и есть опасность, что потом уже летать не сможешь, разучишься. А теперь представь себе: вбухать огромные средства и уйму сил в превращение и потом — поставить все на кон ради беременности. Особенно если есть выход — простой и, с точки зрения летателей, более-менее дешевый.

— Ты мне говорил про врача, который в клинике «Альбатрос» занимался именно исследованиями суррогатного материнства. Думаешь, клиника тоже вовлечена в этот бизнес? — спросил Хенрик.

— Доказательств у меня нет, не нашел, — ответил я. — И зачем им идти на такой риск? Навряд ли они свяжутся с «Серафимами» и уж точно — не с «Корнями», это слишко опасно. Думаю, они тихонько делают свое дело и поджидают, пока к ним обратится очередной летатель. А как именно летатели обзаводятся детьми, клинику «Альбатрос» не касается, она тут ни при чем. Улавливаешь? Клиника не станет засвечиваться в связях с нелегальным бизнесом — слишком бережет репутацию.

— А Церковь Святых Серафимов репутацию не бережет? — удивился Хенрик.

— Там по-другому. Они заявляют о себе как о новом шаге в будущее для избранных, у них же летатели — элита нынешнего человечества. А какое будущее без потомства, без детей, причем детей должно быть побольше — много, столько, сколько летатели пожелают. Церкви Святых Серафимов нужно, чтобы летатели плодились, чтобы паствы прибывало, чтобы у паствы были дети. Преумножая число летателей, Церковь Святых Серафимов преумножает свое могущество и выгоду. А ради этого можно закрыть глаза на обратную сторону подпольного бизнеса с девочками-суррогатными матерями и на бесплодие как побочный эффект летательских процедур. Многие летатели эту самодельную религию ни в грош не ставят — ну в самом деле, не представляю, чтобы человек вроде Чешира уверовал в такие примитивные идеи, там же на куриные мозги рассчитано! — но, если Церковь обеспечит летателям потомство, то на конфликт с Церковью летатели уже не пойдут.

Бом-м-м, бом-м-м, бом-м-м. В храме зарокотал гонг — глухо, словно из-под толщи воды. И луна, словно в согласии с ним, теперь светила слабее, спрятавшись за облачную дымку. Наступила тишина, и в ней отчетливо застрекотала одинокая цикада, словно отвечая гонгу.

— Зак, ты уж извини, я все-таки спрошу, — осторожно начал Хенрик. — Раз тут такое дело, ты все-таки отправишь Тома на преврашение или как?

— Боже правый, Хенрик, и ты туда же! — взвыл я. Вскочил, нервно заходил по террасе. — Я только и делаю, что ругаюсь на эту тему с Лили. Ладно, отвечаю. Процедуры уже начались, прерывать их нельзя, даже если я выясню про превращения и летателей еще что-нибудь кошмарное. Да, и Тома уже один раз увозили по «скорой».

— Так вы все же решились? А что случилось — почему «скорая»? Томасу лучше?

— Не знаю я, что случилось! — в сердцах воскликнул я. — Он потерял сознание, нам не удавалось привести его в чувство. Сейчас вроде пришел в себя. Лечащий врач говорит — все в порядке, я не верю, а Лили и слышать не хочет, чтобы притормозить процедуры или отложить их на потом.

— Понятно, — вздохнул Хенрик. — Хочет сыну блестящего будущего.

— При условии, что он переживет превращение. А откуда ты знаешь, что творится в голове у Лили? — спохватился я.

— Оттуда, что Вивьен именно так и рассуждает. Блестящее будущее, новые горизонты, высоты и прочее, — ответил Хенрик.