Дайте нам крылья! (ЛП)

Когда словесные мысли ускользают прочь, небо и свет надвигаются на тебя, окутывают со всех сторон, облака, лес и скалы проступают четче, объемнее, видны точные контуры резных листьев, грани камней, там — упавшую ветку, тут — паутину темных побегов, пушистые серовато-белые цветы у края обрыва. Темные провалы. Расщелины. А главное — движение. Как ветер треплет листья, как качается дерево, как скользит свет вдоль воды и ветвей. Вот мелькают над самыми кронами птицы, вот попугай раскачивается вниз головой.

Выходит, я никогда ничего толком не видела — неужели мир и вправду таков, неужели орлы видят это каждый день?! Пери кружила в небе, и земля плавно вращалась под ней. Пери струилась в воздухе, как река, скользила под облаками, взмывала над ними, зарывалась в них. Выше, внутрь облачных гор. Где верх, где низ, понятно и так, ничего не надо видеть, можно плыть и в самой густой туче. Кучевые облака, вестники ясной погоды — живут они недолго, всего полчаса. Иногда минут пять. А эти только что поддували термики — видно по четким краям. Как забавно воображать, будто они плотные, и играючи облетать все бугры, нырять в туннели, переваливать то через белые бастионы, то через крепостные стены цвета слоновой кости, вверх-вниз, падать и падать, а потом взмывать, глядеть, как предзакатное солнце подкрашивает смятые покрывала в вышине рубиновым огнем. Вздымаются опаловые своды.

Вот высится башня — хрупкие украшения отваливаются от нее со всех сторон, ветер превращает стены в знамена, мандариновое небо с клубничными прожилками, спелое, сладкое, самое прекрасное на свете, счастье пузырится в жилах, сердце поет — я лечу, я скинула балласт, мне легко-легко, почему так легко?

Вверх, дикие сальто, на самом пределе и дальше, быстро и ловко, виражи и торможение. Пикировать, словно исполинский сокол, нырять так, чтобы сердце стало ракетой, визжать от восторга, набирать высоту, на тысячи футов вверх, а земля внизу все равно видна до мелочей, прямо хоть пощупай, упругие тычинки цветов, галечные узоры, трещинки в коре, мелодия земли, сияющая зеленая кантата, низкие тона, коричнево-серые, синева над пылающими облаками, гулкие стеклянно-металлические ноты, перезвон колокольчиков. Не покидай меня, соблазн. Что-то тревожное внизу. Не думай, не останавливайся, ничего не вспоминай, не становись самой собой, маленькой точкой, будь целым небом, ощути себя вон тем облаком, небом, тонким, как лепесток, как весенний листик, все равно куда лететь, я — везде. Я разлита по всему небу. Я все вижу. Блаженная даль. Все шире и шире.

Я — словно сам свет, золотыми хлопьями в воздухе.

На бледно-желтом фоне — черная точка.

Поглядим.

Шахиня на предвечерней охоте?

Нет, слишком крупная. Шахиня так не парит.

Орел?

Широкие крылья.

Орел!

Крупный. Огромный. Орлица.

Никогда не летала рядом с орлом — соблюдать дистанцию, помнить о правилах вежливости, не забывать, что орел может напасть и обязательно нападет, не пытаться обгонять его, лететь как он. Да, так и лететь — вверх-вниз, кругами, изучать территорию. Итак, у нас общий узор полета, можно считать, что мы представлены друг другу — я подлечу поближе, с вашего позволения?

О, какая яростная радость — чувствовать себя как хищник, видеть, как он, помнить, как он, о предупредительности и благородстве, да, хищные птицы знают, как это важно, о да, у орла стоит поучиться манерам! Почувствуй верную дистанцию, полетай вместе, создай что-то стоящее совместными усилиями, как музыканты, пароль — отзыв, я туда — ты сюда, иногда — как эхо, а потом сделай то же самое, но не так, а вот так, не отлетай дальше положенного, не подбирайся ближе установленного. Никаких состязаний, никаких угроз — созидание. Вместе соткем живой покров, летучий, прекрасный, словно нанизанные ноты. Быстротечный шедевр — и расплывчатые, летящие краски, твердеющие на солнце, на закатном солнце, контуры полета, начерченные цветами зари.

Ни в коем случае не говори, когда все кончится, это навсегда, но всякому танцу приходит конец, так что придумай достойное завершение, главное — финал, эффектный росчерк, взлетаем вместе, закручиваем спираль вокруг друг друга, впервые падаем, как камни. Разлетаемся в стороны на одном уровне. Все.

Прощай, сестра моя. Лечу по воле ветра.

Больно внутри — падаю к Райскому кряжу без единой мысли. Ближе к земле найду и название чувству — голод; это возвращаются ко мне привычные слова, словно всплывают из-под воды. Нико велел быть дома до сумерек. Быстро спускается ночь. В чертогах солнца сумерек не бывает.

Гражданские сумерки. «Предметы еще различимы, но выполнять работы на открытом воздухе уже невозможно». Пери невольно засмеялась.