Дайте шанс! Том 1 и Том 2

— Иногда проходят повальные обыски, иногда по наводке. Напишет какая-нибудь сволочь донос и на тебе, обыск с допросом на полночи. Крепость, место особое. Одна тварь в человеческом обличии заведется и может сгубить всех. Диверсанты, мать их. Думаете, как иначе случилось в Омске и других местах? Точно также устроили червоточины на юге и тем отрезали от нас Кавказ. Теперь вот с помощью Тьмы режут Россию пополам. Сибири еще немного и считай нет. А как отрежут, так не станет Дальнего Востока, Аляски и Русской Америки. Китайцы, японцы, американцы с британцами быстро все приберут в свои руки.

Старик с тяжестью махнул рукой и указал на стоящий у стены раскладной столик. Роман с Сёмой переставили его в центр комнаты и распахнули створки, превратив с виду крошку во вполне нормальный по размеру стол.

— А рюкзаки ставьте к камину, — видя, что мы их положили кто куда, указал старик, — а то будут мешаться.

Понятное дело, что это не мое дело, но как по мне, жечь книги никуда не годится. За время жизни в интернате они стали для меня спасителями. Моими единственными собеседниками. Жаль только, что в библиотеке их было немного. Убрать любовные романы, всякие сказки и патриотические книжки социалистического прошлого и не больше пяти сотен наберется. Судя по полупустым полкам в стенке, книг осталось меньше половины.

— Здесь бывает так холодно, что вы топите камин книгами? — не сдержался я от вопроса.

— Топят тут хорошо. Даже жарко бывает. А камин я здесь специально поставил. Помогло, что последний этаж. Люблю ночами смотреть на огонь. С некоторых пор начал любить смотреть на горящие в огне книги. Низкокачественная печать быстро сгорает. То, что подороже — в кожаных переплетах, из хлопковой бумаги, толстенные, в тысячу листов и больше — подольше. Они мне напоминают этакие утратившие всякое значение бумажные монументы прошлого. Как будто надгробия на могилах давно ушедших авторов. Но сейчас уже все по-другому. Как только эти ваши гаджеты появились, стало по-другому. Сейчас написал книгу, выложил в сеть, и она там живет какое-то время. Этим теперешние книги мне напоминают людей. Приходят из ниоткуда и уходят в никуда. После себя они не оставляют надгробий. Долгая жизнь для них редкость. Их много, личностей на миллион — одна. Наверное, так лучше. Не стоит после себя оставлять ни памятников, ни прочего напоминающего о тебе мусора. Пусть потомки сами решат, что для них ценность. Мы с супругой решили еще год здесь пожить. Нужно хотя бы еще тыщонку собрать, а то на жилье не хватает. Потом поедем к дочке в Тверь доживать старость. Все равно придется оставить книжки и прочее. Не на горбу же везти.

«Любит смотреть на огонь» — сразу обратило на себя внимание. Равно как сразу пришло понимание, какую веру исповедует старик. Вряд ли он просто так любил смотреть на огонь.

Старушка принесла чайник, все стали садиться за стол. Лишь благодаря принесенным из кухни двум табуретам все уместились. Кроме чая, на стол поставили вазу с купленными хозяином пряниками. Девушки вспомнили о лежащих в рюкзаках, не съеденных в дороге бисквите и печеньях.

Старики представились биологами. Кто именно являлся объектом для исследования додумывать не приходилось.

— Твари особый вид. Они очень разумны. У них высокий интеллект, но он другой, нежели, чем у человека. Это как у дельфинов. Свой язык, свое восприятие, своя неизведанная форма жизни. Они не такие, поэтому мы не можем их понимать. Так же как скверна. Она тоже живая. Я бы их симбиоз назвал высокоразвитой цивилизацией, но без той высокой развитости, которую мы обычно вкладываем в это понятие. К счастью, им пока неведом технический прогресс, — попытался объяснить свое видение старик.

— Но я придерживаюсь совершенно иной точки зрения, — с вызовом произнесла хозяйка, чем вызвала у нас улыбки. По-видимому, она затронула тему их постоянных семейных споров, потому как старик тут же скривился. — Твари неспособны ни к чему другому, как убивать людей. Да, они другие, необычные хищники. А скверна — это скверна. Как для нас воздух. Ничего она не живая. Скверна служит для них средой обитания. Более того, находясь в ней десятилетиями и даже столетия, а эти исследования тоже проведены, твари не испытывают голода. Их состояние никоим образом не ухудшается.

— Так зачем же твари тогда жрут все подряд? — удивилась Ева.

— Убивают и поглощают биологическую пищу твари только с одной целью — размножение. Они гермафродиты. После употребления пищи у них запускается процесс воспроизводства. Твари делают кладки яиц. Что удивительно, другие твари их не трогают. Более того, у них нет соперничества. Разные виды живут единым целым!

— Ну я же так и говорю — высокоразвитая цивилизация! — воскликнул старик. — Они даже размножаются не абы как. Одни особи убивают добычу и несут другим. Чтобы те размножались, если считают, что их вида достаточно.

Наверняка хозяева начали бы спорить, но Эмили снова вмешалась:

— Нигде не слышала о детенышах тварей.