Дайте шанс! Том 4

– Я не могу смотреть прошлое, если использовали артефакты или стоит серьезная защита. Клан, ограбивший Ситибанк, постоянно пользовался сильным оберегом. Кроме пыток, мы ничем не заставим говорить этих ублюдков. И еще, – парень взглянул на Берника теперь с усмешкой. – Зря ты изобразил, что записываешь номер девушек. И зря продиктовал свой с ошибкой. Списывать со счетов их нельзя. Утром они нам снова понадобятся.

– Это еще зачем?

– А кто кроме них подтвердит личности грабителей? Я же только что сказал, когда используют артефакты или когда стоит защита, я не могу смотреть прошлое. Человек будет говорить все, что ему вздумается, а не смогу ничего сделать. Я буду слеп.

* **

Ева писала в сообщении о крутейшей квартире. В действительности мы подъехали, пусть не к совсем обычной, но все же высотке, стоявшей у пересечения Москва реки и реки Яуза. Я как-то привык к стереотипам, что богачи должны жить непременно в отдельных особняках, а в высотках средний класс. Оказалось, ошибся.

В Москве построили восемь элитных высоток со шпилями в узнаваемом мною по прошлой жизни стиле. Невольно подумалось: а может быть Сталин с советскими архитекторами вовсе не изобретал свой фирменный ампир, а содрал его со старых планов царской России?

Впрочем, это было маловероятно. С появлением здесь Света и Тьмы наши миры разошлись задолго до революции. Так что оставалось думать, это лишь творческие веяния, дающиеся свыше, которым неподвластны ни течения времени, ни границы миров. Что творят в одном месте, обязательно сотворят в других.

Лишь только войдя в подъезд, стало понятно. Это не подъезд, это парадная. Доведенный до блеска гранит, мрамор, золотистая бронза. Из украшений – скульптура, барельефы, лепнина и прочий декор. Все добротное, выдержанное в едином строгом стиле без излишеств.

Что нельзя было сказать о квартире. Целых пять комнат ажура, позолоты, картин с резными багетами и другой витиеватой красоты. Прямо хоромы какого-нибудь Людвига из позапрошлого века.

На фоне всей этой красоты девушки как будто преобразились. Также как в ресторане сразу вспомнили об осанке и выпрямили спины.

Мы разместились в столовой. Я открыл шампанское, наполнил бокалы. Девушки достали из холодильника красную икру.

– Помнишь, как мы погуляли в Передовой? – напомнила Ева, показывая на икру и шампанское.

– Еще бы.

– Мы как вчера сюда заехали, я сразу Эмили сказала: «Надо отметить». Но вдвоем неинтересно. Так, чисто немного посидели и легли спать.

– Так позвонили бы мне. Я не звонил, думал, вы заняты. Общаетесь с дедом. Не хотел беспокоить.

– Да мы уже к ночи заехали. – Ева покосилась на отошедшую снова к холодильнику Эмили и зашептала: – Я сама офигела, когда она в десять вечера сказала, мы уезжаем.

– Я все слышу. Кто-нибудь будет рыбную нарезку, сыр, мясо?

– Да ну нафиг. Брось. Мы и так сытые, – возразила Ева.

Эмили вернулась к столу.

– Теперь за новоселье? – предложил я тост.

– За новоселье! – с задором поддержала Ева и мы в очередной раз за сегодняшний вечер дружно стукнулись бокалами.

– Так понимаю, пока не расскажу, вы от меня не отцепитесь, – отпив шампанского и вздохнув, произнесла Эмили. – Ну хорошо. Это будет немного грустная история…

В детстве Эмили была бойкой девочкой. Еще и с характером. Ей было шесть, когда дед впервые позволил ей с родителями приехать погостить у него на лето. В первый же день она полезла с псиной деда по имени Лорд в фонтан с тремя лебедями, за что князь Шувалов ее отчитал, назвав, глупой девчонкой с дрянной кровью. Эмили настолько это ранило, что она больше ни минуты не захотела оставаться в доме деда. В общем, то лето девушка и ее родители провели у сестры матери, тетушки Эльзы.

Спустя год история повторилась. По настоянию супруги – бабки Эмили, в которой дед души не чаял, Эмили с родителями снова приехала. На этот раз князь Шувалов вышел из себя после того, как девочка, бегая с Лордом по дому, случайно разбила старинную вазу. И снова прозвучало обидное о грязной крови.

На этот раз Эмили уже не сдержалась. В ответ она обозвала деда старым дураком и заявила, что никогда в жизни больше не переступит порог его дома.

Даже спустя два года, когда умерла бабушка и родители Эмили приехали на похороны, она не вошла в дом, предпочтя остаться за воротами.

– А почему он говорил о грязной крови? – спросил я, когда Эмили закончила.

– Отец по статусу был ниже мамы. Дед заявил, если она выйдет замуж, он лишит маму наследства, но она все равно вышла замуж за папу.

Я был в шоке от всей этой истории. Отношения с дедом у Эмили оказались похлеще моих. У меня дед всего-то высокомерно вел себя по отношению ко мне и настаивал на женитьбе. Заяви о грязной крови, я бы хрен остался в клане и вообще в семье. Плюнул бы и на университет, и на денежное довольствие.

– Подожди! Так у тебя есть родители?! – опомнилась Ева. – И где они сейчас?!

– Их больше нет, – коротко ответила Эмили и на секунду опустила глаза. – Больше не спрашивайте меня о прошлом. Захочу, сама расскажу. Ну а наша жизнь продолжается. Андрей, наливай шампанского.