Дайте шанс! Том 4

– А для подобного взрыва много не нужно. Достаточно пары килограммов. Если было бы килограммов десять или больше, весь клуб взлетел на воздух, – с умным видом разъяснил Матвей.

Его уточнения сделали свое дело, к приезду на квартиру и таксист, и девушки были уверены – сработала взрывчатка самих казаков.

Забрав два пакета с одеждой и сдав хозяйке квартиру, мы вызвали новое такси, намереваясь на нем добраться до промежуточного поселка Туламу и там пересесть на следующее. В общем, насколько возможно обрывали за собой ниточки и заметали следы.

Эмили купила два новых смартфона, которыми мы теперь пользовались. Как только сели в такси, я забрал один из них и всю ночь бродил по местным новостным каналам и соцсетям в надежде узнать, чем закончилось дело в «Станице».

С каждым часом информации становилось больше. Правда, лишь в виде описания ЧП. Везде писали об одном и том же – о пожаре и о взрыве. К счастью, кроме двух рыжих в «Станице» больше никто не пострадал. Приехавшие машины скорой помощи, так в итоге пустыми и уехали.

С таксистами повезло. Что один гнал как не в себе до поселка Туламу, что второй. Еще до рассвета мы оказались на железнодорожной станции Хасан. Здесь все словно вымерло. Ни людей, ни машин, ни прочей активности. Еще и станция оказалась закрыта. Равно как все остальное, что мы успели увидеть, пока ехали через поселок. Нам оставалось сесть у станции на лавочку и дождаться пока Хасан проснется.

Я снова открыл смартфон и обнаружил в новостной ленте интересное сообщение:

– По предварительной версии полиции, пожар и взрыв в клубе «Станица» устроили китайские триады в ответ на закрытие казаками контрабандных каналов поставки опия, – зачитал я вслух сообщение.

– Чет фигня какая-то. Ни одного китайца я там в упор не видела, – засомневалась Ева.

– Наших подкупили. Это не проблема, – нашла решение Эмили и обратилась к Матвею: – А здесь, как будем искать есаула?

– Что его искать? – усмехнулся он в ответ. – Появится первый попавшийся казак, и мы все узнаем.

– Спасибо тебе огромное. Без твоей помощи мы бы ничего не сделали. Но знаешь, я не могу понять, почему ты нам помогаешь. Ты согласился ехать на Дальний Восток и даже не выставил условий. Ничего не сказал по гонорару. Я просто хочу понять.

Матвей пожал плечами.

– Мне хотелось помочь.

– Извини, но вот вообще не верится, – критически встретила признание Ева, – жизнь нас заставила давно снять розовые очки. Вот лично я могла бы поверить, если ты стал ухаживать за Эмили или за мной. А мы ничего такого не замечаем. Ты знаешь о нас практически все. И в то же время мы о тебе ничего не знаем, кроме того, что ты служишь в Особом отделе.

– Вот именно. Ты в Особом отделе и одновременно с этим помогаешь мне совершать месть. Даже согласился поехать на другой конец Империи. Это выглядит очень странно, – закончила мысль Эмили.

– Странно? Ты серьезно? Странно, что только сейчас вы задались этим вопросом, – снова усмехнулся Матвей. – Что мне ответить? В принципе, требования справедливые. В такой маленькой компании не должно быть секретов. Я прав?

Матвей посмотрел на меня и улыбнулся.

Вот же засранец!

Но засранец тактичный. Сам не выдает. Чисто подталкивает сделать признание.

– Я не возражаю рассказать о себе. Но сразу после твоей истории. А то действительно, получается несправедливо. Ты о нас знаешь все, а мы – ничего, – поддержал я требования девушек.

– Ну если вам интересно, – пожал плечами Матвей. – Это будет долгая история. Вам придется запастись терпением.

– Ой, хорош нагнетать. Рассказывай уже! – поторопила Ева.

– Мое настоящее имя Алексей. Я последний из старого княжеского рода Четвертинских. Мне было тринадцать, когда мама посадила меня в машину и повезла. Мы ехали несколько дней. Много где останавливались. Не понимая, что происходит, я каждый раз спрашивал: куда мы едем. Она отвечала: «К добрым людям». Такие нашлись в Оренбуржье. Совсем простая семья Рябьевых из пуховой артели со скучным деревенским бытом. Появление рядом с деревней червоточины и осветление никак на них не сказалось. Как и их предки столетия назад, семья занималась разведением коз и вязанием пуховых платков. В деревне все были такими же. Артель состояла из родственников. Мать что-то заплатила Рябьевым, а мне пообещала приехать через год, но не приехала. Ни от нее, ни от отца не было ни писем, ни звонков. На мои расспросы Рябьевы каждый раз отвечали, что нужно немного подождать. В пятнадцать я не выдержал, поставил вопрос ребром: или говорите, или я сваливаю. Только тогда я узнал, что родителей больше нет. Конфликт с родом Ухтомских привел к тому, что мою семью и родственников вырезали.

– Месть? – сочувственно спросила Эмили.