Дайте стройбату оружие

      -- Товарищ генерал Болдин, нам удалось наладить связь. Вас вызывает Минск. Подхожу к аппарату.

      -- Болдин? -- слышу далекий голос.

      -- Говорит Павлов. Познакомился с обстановкой?

      -- Познакомился Положение в десятой армии очень тяжелое.

      -- Слушайте приказ,-- говорит Павлов. --Вам надлежит организовать ударную группу в составе корпуса генерала Хацкилевича, тридцать шестой кавалерийской дивизии, частей Мостовенко и контратаковать наступающего противника в общем направлении Белосток -- южнее Гродно с задачей уничтожить вражеские части на левом берегу Немана. Понимаю, что Павлов воевать начал. Видимо, здорово ему Сталин хвоста накрутил..

      На этом наш первый и последний фронтовой разговор закончился. Все части, из которых Павлов приказал создать ударную группу, уже были втянуты в ожесточенные оборонительные бои и, конечно, имели большие потери. Снимать их -- значило ослаблять оборону, но что делать? Приказ есть приказ! Будем ослаблять.

      На командном пункте появляется Маршал Кулик,

      

      в качестве полномочного представителя Ставки. Берёт руководство группой в свои руки и конно-механизированная группа войск "генерала Болдина" устремляется, без Болдина, на Гродно. Я остаюсь в штабе десятой армии.

      Утром позвонил Хацкилевич, находившийся в частях.

      -- Товарищ генерал, -- донесся его взволнованный голос, -- кончаются горючее и боеприпасы. Танкисты дерутся отважно. Но без снарядов и горючего наши машины становятся беспомощными. Дайте только все необходимое, и мы расправимся с фашистами.

      

      -- Слышишь меня, товарищ Хацкилевич, -- надрывал я голос, стараясь перекричать страшный гул летавших над нами вражеских самолетов. -- Держись! Немедленно приму все меры для оказания помощи. Только какая может быть помощь. Я же знаю, что горючего в округе НЕТ и НЕ БУДЕТ. Да и если было бы, доставка горючего самолётами, в условиях господства немецкой авиации, это просто авантюра, направленная на уничтожение самолётов и топлива. После разговора с Хацкилевичем послал в Минск самолетом письмо, в котором просил срочно организовать переброску горючего и боеприпасов по воздуху. К сожалению, и этот самолет, и вылетевший затем второй погибли, не достигнув цели. Тяжело сознавать, что все попытки помочь танкистам безуспешны...

      Третий день идет война. Мало боеприпасов и полностью отсутствует горючее, но боевые действия в районе Белостока не прекращаются ни днем ни ночью. Из Минска по-прежнему никаких сведений.

      Конно-механизированная группа "Болдина" под руководством маршала Кулика, практически вся уничтожена авиацией противника. Выжившие танкисты атакуют передовые части фон Борнштедта и 481-го пехотного полка на гродненской дороге 24-го и 25-го июня. Немцы с трудом отбивают атаки наших танков. До Гродно доходят только остатки кавалерии, которые на пределе сил, наносят по врагу несколько ударов, успешно отбитых противником.

      Мы ведем бой в окружении. Сил у нас все меньше. Танкисты заняли оборону в десятикилометровой полосе.Незадолго до своей гибели, прибыл Хацкилевич.

      -- У нас последние снаряды. Выпустим их, и придется уничтожать танки.

      -- Да, пожалуй, иного выхода нет,-- отвечаю я.-- Если машины нельзя сохранить, их лучше уничтожить.

      На пятые сутки войны, не имея боеприпасов, войска вынуждены были отступить и разрозненными группами разбрелись по лесам.

      Маршал Кулик приказал всем снять знаки различия, выбросить документы, затем переодеться в крестьянскую одежду и сам переоделся. Предлагал бросить оружие, ордена и документы. Однако, кроме его адъютанта, никто документов и оружия не бросил

      Район шоссе Волковыск-Слоним завален брошенными танками, сгоревшими автомашинами, разбитыми пушками так, что прямое и объездное движение на транспорте было невозможно. Колонны пленных достигали 10 км в длину

      -- Что будем делать?-- спрашивает Никитин.

      -- Воевать.

      Только чем воевать? Винтовки без патронов, пулеметные ленты тоже пусты. Танков нет: мы их сами сожгли.

      -- Чем воевать? Немецким оружием. Забирать его у противника и им же бить гитлеровцев.

      - В общем, товарищ Болдин, мне задача ясна. - Разрешите отделиться от вас и воевать самостоятельно, спрашивает Никитин?

      Даю согласие.

      

      Не доверяет мне Никитин. Со мной остались около двадцати офицеров. Шагаем налегке строго на восток.

      К вечеру 27-июня вышли на опушку леса. Видим недалеко три танка БТ-7. Подходим к машинам. Старший доложил, что боеприпасов у каждой машины по комплекту, а горючего нет. Эти танкисты свои танки не уничтожили. В лес, как мы не побежали. Такие, лучше погибнут в бою, чем покажут врагу свою спину или поднимут руки вверх.

      

      Только присели было, как проселочная дорога закурилась пылью, и на ней показалась вражеская колонна из 28 танков. Танкисты открыли огонь. Уничтожили двенадцать вражеских машин. К сожалению, кончились снаряды и один за другим загораются наши танки, расстреливаемые в упор.

      Оставив танкистов, мы бросились в лес. Мысленно, запоминаю количество уничтоженных НАМИ немецкихтанков, ведь я там был старшим по званию, стало быть и заслуга моя, если вдруг особисты когда спросят о том, что я делал в лесу.