Дайте стройбату оружие

– Проходи, капитан. Тут вот какое дело. Сегодня ночью пришел запрос из Москвы. Из нашей части на Объект надо отправить роту бойцов. Допуска почему-то пришли на тебя и твоих солдат. Но это вопросы к нашему особисту, который уже второй день в отпуске. Так что, прости за сорванные выходные. Сам понимаешь: дело серьезное и кроме тебя я с ротой никого не могу туда отправить кроме тебя. Что будете делать на Объекте никто не знает. С собой просили ничего не брать кроме сухого пайка. Поэтому твоя рота сегодня работает до обеда, потом отбой до ужина. После ужина самостоятельно выдвигайтесь к Объекту, там вас будут ждать. Вот возьми пропуска, – начальник штаба протянул Филипову толстую стопку ламинированной плотной бумаги, на которой поверх водяных знаков на машинке были напечатаны фамилии его бойцов, указывались номера военных билетов каждого из солдат, и даже были закатаны под плёнку чёрно-белые фотографии бойцов его подразделения.

"Ничего себе Москва работает, – удивился командир роты, разглядывая свою фотографию на пропуске, – когда успели всё сделать? Почему моей роте выпала такая честь?"

Ему самому стало любопытно, что же там, на этом Объекте находится? В допуске стояло время: с восьми вечера сегодняшнего дня и до восьми утра следующего. Надо было готовиться к ответственному заданию.

ЗА ВОСЕМНАДЦАТЬ ЧАСОВ ДО Ч.П.

Нигде нет такого бардака, как в армии. Благодаря беспорядкам, царящим в войсках за ширмой мнимого порядка, наша армия непредсказуема и непонятна потенциальным врагам, а, следовательно, непобедима.

Эта неоспоримая житейская истина копошилась в голове капитана Филипова, перебиравшего в ротной канцелярии пропуска на объект.

Черт подери тех, кто готовил эти пропуска без его ведома! Допуск был дан на весь личный состав роты, на девяносто девять человек. Видимо и объем работы рассчитан на сотню молодых и энергичных рук. А у него в подчинении, настоящих работяг – раз, два и обчелся…

Четыре десятка здоровых пацанов в хозяйственном сброде, то есть в хозяйственном взводе числится.

Придется идти к заместителю командира по хозяйственной части, в ножки ему кланяться, чтобы получить высочайшее соблагоизволение и взять на Объект забуревший воинский контингент в виде сапожников, парикмахеров, портных, кладовщиков, банщиков, свинарей, санитаров, дезинфекторов, электриков и шоферов. Выпрашивать у замполита Смирнова его подчиненных – завклуба, художника, библиотекаря, киномеханика, почтальона, а также музыкантов духового оркестра и вокально-инструментального ансамбля. Цыганить у начальника штаба Шалатонова, отвыкших от физической работы, писарей, табельщиков, курьеров, а так же, дежурных по штабу и по контрольно-пропускному пункту.

Поваров ему конечно не отдадут. Поварам за ночь нужно харч на шесть рот приготовить. Комбат своего личного водителя не отдаст, а вот остальных…

Капитан Филиппов задумался, улыбнулся от нежданно-накатившего счастья и, словно в голубых, ласковых морских волнах, утонул в радужных мечтах и ехидных мыслях о том, как после всех предстоящих своих унижений перед своими командирами и начальниками он отловит весь этот хозяйственный сброд по кабинетам, каптёркам, будкам, дежуркам, гаражам, свинарникам, складам и поведет на объект, собирая по пути, из многочисленных строительных бытовок и вагончиков, всех числящихся в роте, но не подвластных ему колерщиков, заправщиков, геодезистов, сторожей, нормировщиков и экспедиторов.

Офицер-строитель Филиппов, всеми фибрами своей закаленной души, недолюбливал, почти ненавидел этих образованных, ответственных, опрятно-одетых, исполнительных, шустрых, сообразительных разгильдяев.

Хоззброд был особой, не предусмотренной воинскими уставами, прослойкой армейской иерархии между сержантским и офицерским составом.

Они, простые военные строители, подчиняющиеся непосредственно заместителям командира части, контролировали все материально-продовольственные ресурсы военно-строительного отряда, организовывали внешний глянец и жизнеобеспечение воинской части.

К ним обращался капитан Филиппов, когда хотел приобрести для своей семьи пару баночек тушенки, упаковку мыла, рулон портяночной фланели или канистрочку краски.

Это они, стригли капитанскую голову, ушивали галифе, топили парилку, наливали борщ, предупреждали о гарнизонных проверках и изредка отвозили пьяного Филипова или кафельную плитку и паркетную доску, похищенные со стройки, к нему домой.

Пользуясь услугами хозсброда, ротный всегда немного заискивал и испытывал внутреннее унижение, прекрасно осознавая, что обидевшийся на него воин может испортить его прическу, отказать в куске свежатины для шашлыка на природе с девицами или семьей, сославшись на отсутствие излишков, или просто плюнуть в тарелку.

Упрется воин рогом и не даст ему линолеум для ремонта квартиры, своевременно не предупредит о приезде в часть старшего офицера, дежурящего по гарнизону, или припишет часть выполненных ротой строительных работ, другому подразделению…