Дайвер

В ходе очередного междусобойчика подполковник заявил Косте, что на спор смог бы, сидя в барокамере при давлении 9 атмосфер, не уснуть и не сбиться со счета до ста. Костя, естественно, рассмеялся.

Наркотическое действие азота начинает проявляться уже на глубине сорока метров, что соответствует давлению 4 атмосферы в барокамере. Давление 9 атмосфер равносильно спуску на глубину девяносто метров.

На этой глубине наркотическое действие таково, что даже опытный водолаз мгновенно пьянеет. После короткого промежутка буйного веселья человек впадает в сон и погибает, опускаясь на дно.

Однако Попов не шутил, и Костя в этом вскоре убедился. Максимально замедляя дыхание, доктор добивался того, что поступление азота в кровь было минимальным. Контролировать же помутненное сознание доктору удавалось с помощью выработанного условного рефлекса.

Костя очень заинтересовался методом Попова и втайне от начальства провел в барокамере немало часов. Однако повторить результат доктора ему так и не удалось. Организм Кости оказался намного более восприимчив к азоту, чем организм Попова.

Поделать с этим ничего было нельзя, но эксперименты не прошли даром. Доктор Попов «поставил» Косте условный рефлекс на глубокое азотное отравление организма и обучил технике экономного дыхания.

Тревожный звонок, не умолкавший в голове Кости, и был тем самым условным рефлексом. Повинуясь ему, Костя опустился еще на пять метров и продолжил дышать по методу доктора Попова. Не сразу, но это принесло результат.

Положение его, конечно, было отчаянным. Он впал в странное сумеречное состояние на границе сознания. Слуховые и зрительные галлюцинации шли нескончаемой чередой. Безмолвная глубина наполнилась странными звуками, перед глазами мелькали круги и проплывали радужные картины.

Понять, где явь, а где видения, было невозможно, да Костя и не пытался этого делать. Для него главным было не уснуть, и он сосредоточился только на этом.

Сперва долго считал обратным счетом от ста до единицы, потом мучительно вспоминал таблицы декомпрессии, а в конце сконцентрировался на устройстве дыхательного аппарата, пытаясь понять, в чем причина его поломки.

Костя еще не осознавал этого, но кризис был уже позади. Мозг начал очищаться от дурманящего газа, а потом пришла и догадка.

В отличие от акваланга дыхательный аппарат Кости работал по замкнутому циклу. Из баллонов в дыхательный мешок поступала смесь азота и кислорода. На выдохе смесь проходила через специальный патрон и возвращалась в мешок уже очищенной от углекислоты. На вдохе в мешок поступала новая порция смеси, обогащенная кислородом.

На глубине тридцать пять метров в работу включался третий баллончик. Гелий блокировал наркотическое действие азота, и ныряльщик мог спокойно спускаться дальше.

Единственным объяснением случившегося было то, что давление гелия в баллончике оказалось недостаточным. Как только давление воды превысило давление гелия, он просто перестал поступать в смесь.

Заметить это было невозможно, поскольку в дыхательном мешке запас гелия еще был. Костя спокойно продолжил спуск, даже не догадываясь, что жизнь его висит на волоске.

То, что ему удалось выжить, было настоящим чудом. Кровь опустившегося на глубину водолаза напоминает минеральную воду в закупоренной бутылке. В ней растворяется слишком много газов. Если пловец всплывает слишком быстро, с его кровью происходит то же, что с водой в откупоренной бутылке. Тысячи пузырьков мгновенно вскипают в сосудах, закупоривают их и даже разрывают человека на куски.

Именно поэтому Костя не мог сразу подняться наверх. Он оказался в кошмарной ловушке. На глубине его неминуемо должен был прикончить «азотный наркоз», наверху – кессонная болезнь.

Однако метод доктора Попова все же спас ему жизнь. Костя смог, не уснув, продержаться положенных двадцать минут. Часть газов уже вышла из крови через легкие, и пловец скользнул наверх.

По дороге его ожидали еще две остановки на декомпрессию, но он выжил, и это было главным.

ГЛАВА 61

Сергей понял, что у Карпа закончились патроны, и толкнул Лопухина:

– Шеф! Уходим!

– Куда?

– К носу! – прошептал Сергей, сползая с олигарха. – Быстрее!

– Ага! – кивнул Лопухин, поднимаясь на карачки и выползая из-за трубы в проход.

– Быстрее! – снова прошипел Сергей.

Кроме того, что на Карпа надеяться уже нечего, он понял еще кое-что. Высунувшийся из-за угла бассейна вьетнамец мог запросто прошить их с Лопухиным одной очередью.

С этим вьетнамцем Сергей, конечно, здорово лопухнулся, но главным было не это. Главное заключалось в том, что узкоглазый не стал стрелять, хотя и мог это сделать.

Сергей понял, что вьетнамец боялся зацепить Лопухина, и наконец сообразил, что нужно срочно сматываться к носу, пока узкоглазые не придумали, как отсечь олигарха.

Едва Лопухин двинулся на карачках по проходу, Сергей тоже выполз из-за трубы и стал отступать следом. Двигался он задом, держа пистолет наготове.