Дахштайн

Что сделано, то сделано.

На софе рядом со мной лежала Элишка. Мертвая. Я понял это, но все равно кинулся проверять пульс. Прикосновение к ее холодной коже и тишина под пальцами, где должен тихонько биться кровоток, убедили окончательно, что девушка не очнется. Рот криво открыт, на шее многочисленные гематомы, а в остекленевших глазах – лопнувшие сосуды. Я опустил взгляд, простыня еле прикрывала белоснежные полушария груди. Значит… значит, мы занимались сексом.

Ничего не понимая, пятясь, слез с софы. Нагая рыжая стояла рядом.

– Изыди, чудовище! – прошипел я, а она лишь захохотала, откидывая волосы, что струились до бедер.

– Объясняю, малыш, если ты не понял, – девушка деловито присела на софу рядом с Черновой. – Ты задушил свою милую, но корыстную любовницу, думая, что она – это я.

– Не может быть! – громко, почти истерично огрызнулся я. – Я заснул здесь один, это точно!

Рыжая поцокала языком и щелкнула пальцами:

– Уверен? Вспомни, что ты делал.

– Это не я!

– Вспомни! – приказала она, и я подчинился, закрывая глаза.

Под веками вспыхнули воспоминания последней недели. Недели? Это был я, но не помнил себя прожившим эти дни. Они слились в один. Утром уезжал на съемки, а потом снова возвращался в дом Фауста. Так продолжалось, пока я не пригласил Элишку на ужин. Ужин на корабле. Казалось, что я, настоящий я, словно спал все это время, а тот, кто занял мое тело, ходил на работу или, как сейчас, стоял возле судна, дожидаясь девушку.

– Привет.

Чернова с румянцем от слабого мороза мило подставила губы для поцелуя. Я приник к ним.

– Ты сегодня особенно очаровательна, – в моем голосе слышалось восхищение, смешанное с обожанием.

Чернова одним видом подействовала на меня, как стакан виски: в короткой расстегнутой дубленке и платье цвета малахита, которое струилось, подчеркивая хрупкую фигурку. Тонкие чулки и сапоги на опасно-острой шпильке. Ее ответный смех звучал переливом колокольчиков.

Я нежно взял ее пальчики в свою руку и повел Элишку к трапу. Ресторан «Маринэ» славился вкусными блюдами за умеренную цену, а вид на Влтаву, Карлов мост и Пражский Град делал это место еще атмосфернее. Мне пришлось бронировать столик за несколько дней. Обстановка, выполненная из темного дерева, тихая музыка и празднично одетые гости – Чернова оглядела все и, похоже, осталась довольна. Я ждал ее реакции.

– Дэн, здесь красиво, – одобрила Элишка.

Я помог девушке снять дубленку и сесть, а затем попросил меню.

Платье Элишки красиво обрисовывало грудь. Оттого что она села ровно, ткань натянулась, и под тонким бельем проступили торчащие соски. Мои пальцы согнулись и дрожали от непреодолимого желания прикоснуться к ней.

– Ты так и будешь неотрывно смотреть на меня? – игриво поинтересовалась Чернова.

– Да.

– Что ж, я не против, – улыбнулась она и залилась румянцем.

Волосы Элишка оставила распущенными. Они обрамляли овал ее лица и струились по плечам и груди. Я четко слышал свой пульс и хотел только одного: сесть к ней ближе, чтобы аромат девушки окутал меня, чтобы мы соприкасались телами.

– Расскажи про свою жизнь в Словакии, – неожиданно попросил я.

Она смутилась и промолчала, показательно заинтересовавшись меню, буквально выхватив его из рук официанта.

Во мне проснулось любопытство.

– Элишка? В Словакии у тебя кто-то был?

Она подняла на меня кофейный взгляд, в котором читалась мука.

– Был.

Точно выстрел в воздух.

– Вы плохо расстались?

– Можно и так сказать.

Она увидела мое ошеломленное лицо и поспешила добавить.

– Я выросла в интернате, потом пошла учиться и работать. У меня были плохие первые отношения, о которых я не хочу сейчас говорить, чтобы не портить нам обоим настроение.

Девушка протянула руку через столик, и я накрыл ее ладонь своей.

– Извини. Ты права. Неуместная тема на свидании. Тем более я хотел предложить тебе быть вместе.

«Что я несу?»

– Что? – теперь пришла ее очередь удивляться.

– Если хочешь, переезжай ко мне в дом Фауста.

Мои губы двигались и произносили то, чего я не хотел бы. Точно не хотел. Тогда почему я это сказал?

Элишка мягко улыбнулась и пропустила прядь своих волос сквозь пальцы. Я нагнулся через стол и потянул один из локонов на себя, наслаждаясь его мягкостью и теплом.

– Ты правда этого хочешь? – прошептала она, делая частые вздохи, и звук отозвался во мне мурашками по телу.

– Да.

Нам принесли напитки, и я поднял бокал с красным сухим вином. Элишка как-то говорила, что предпочитает именно такое. Мы сблизили фужеры, и Чернова слишком сильно стукнула своим, отчего напиток выплеснулся мне на рубашку.

– Прости, я не хотела, – она виновато потупилась.

– Ничего. Я отойду в уборную, – я улыбнулся, ничуть не расстроившись.

Когда уходил, Элишка тянулась к своей сумочке, очевидно, чтобы припудрить носик, пока меня не будет. Постаравшись быстро высушить пятно салфетками, я вернулся. За время отсутствия мой бокал снова наполнили. Я почувствовал, как горло сжалось от сильной жажды. Сев за стол, отпил одним махом половину, скривившись от терпкости. Вторую половину проглотил следом. Мысли тут же затуманились, словно их опутала паутина.