Далекая звезда

— Это старый модуль. — Прозвучало приговором. — Без доступа к сети — он куча бесполезного мусора. А сети нет. Я, наверное, смогу подключить его к своему планшету. Если повезёт. Но это займет какое-то время.

— Если есть шанс, что модуль заработает, нужно хотя бы попытаться, — сказал мужчина, который перехватил у меня раненую женщину. — У нас много пострадавших.

— Но нужно же что-то сделать сейчас! Она ведь умрет от потери крови! А у меня нет возможности сгенерировать кровь для переливания или даже затянуть раны регенератором.

Мужчина положил пострадавшую на пластиковую поверхность смотровой кушетки и проверил ее пульс. И помрачнев, прошипел сквозь стиснутые зубы:

— Она мертва.

— Нет! — На Астру стало страшно смотреть. — Мы ещё можем что-то сделать. Искусственное дыхание. Прямой массаж сердца. Я никогда этого не делала, но знаю теорию.

— Возможно, это тебе ещё пригодится, девочка. Но, к сожалению, это не тот случай. У нее разворочена грудная клетка.

Я медленно подошёл к белой кушетке, на которой алыми цветами сияла кровь.

Это была первая смерть, произошедшая на моих глазах. Первая из многих. Потому, что мы остались в этом месте на долгие… самые долгие шестнадцать дней моей жизни.

Астрид и Нару — сисадмин, что жил неподалеку от станции, что-то сделали. Не уверен, что понял правильно. Кажется, объединили планшет и несколько смарткоммов, образовав локальную сеть. И теперь у нас был функционирующий медицинский пункт, в котором дежурили врач и то, кто поддерживал сеть в работающем состоянии.

Астрид ругала ужасное оборудование и просроченные картриджи. Проклинала скорость, с которой работали регенераторы. И плакала, теряя своих пациентов.

Но все, и она в том числе понимали, что мертвецов было бы в разы больше, если бы не ее помощь.

На самом деле мы потеряли не так уж и много людей. Не знаю, сколько. Я сбился со счета на втором десятке. И если честно, боялся начать считать заново.

Но мы с Астрой были вместе и это придавало мне сил. Моя звёздочка, мой маленький осколок прошлой жизни… Я цеплялся за нее, как утопающий цепляется за спасательный круг. Заботился о ней, старался помочь. Но, если честно, проку от меня было мало. Перенести раненых. Подержать вырывающегося пациента. Мы же не знали, сколько будем так прятаться от обстрелов. Пополнить запасы медикаментов не представлялось возможным. А тех, что имелись в наличии, было не сказать, чтобы много. Решено было экономить обезболивающие и перевязки выполнять без анестезии. Ну, и ещё я убирал тела тех, кого спасти не получалось. Потому, что кому-то нужно было это делать.

Все мои дни крутились вокруг наспех сооруженного лазарета. Там мне почти всегда находилось какое-нибудь занятие. А когда не находилось, я его себе придумывал, заполняя каждый мой день ворохом относительно полезных действий. Лишь бы к вечеру падать от усталости и не слышать грохота ночных обстрелов. Лишь бы не думать, что какие-то сволочи пытаются сровнять с землёй мой город. Лишь бы не поддаваться унынию.

Я, старался забыться в сотне бытовых действий и не сразу заметил, как с Астрой начало твориться что-то непонятное. В какой-то момент она перестала плакать. И я сначала обрадовался. Потому что мне безумно тяжело видеть ее слезы. Но лучше бы она рыдала.

Моя Звёздочка перестала говорить.

Она слушала, кивала, выполняла просьбы, но я больше не слышал от нее и слова.

Нашу сеть почти всегда глушил терранский сигнал, сутками изливающий на нас пропагандистский бред о том, как Иштар сейчас бомбит сам себя, а Терра вынуждена вмешаться, чтобы спасти мирное население.

Связи с родными и друзьями у меня не было. Но я надеялся, что они, также, как и мы с Астрой, живы.

Неизвестность тогда казалась мне сущей пыткой. Она сводила с ума, постепенно выжигая в моей душе все, кроме бессильной ярости.

Я тогда не знал, как прекрасно неведение. Какое это счастье — иметь надежду на то, что в твоём личном списке потерь нет тех, кто тебе по-настоящему дорог.

Глава 20

Астрид Эрден Стат

Этот и без того сумасшедший мир окончательно рухнул в бездну. И я вместе с ним.

Каи заставлял меня есть днем, уговаривал лечь спать ночью. Я не хотела ни есть, ни спать. То есть спать я хотела, но не могла. Из-за бомбардировок.

И совсем не потому, что боялась умереть. Я понимала, что убежище, в которое превратилась подземная станция, относительно безопасно. "Иглы" не могли пробить полибетонные перекрытия. А если Терра решится ударить чем-то более существенным — "Тишиной", например, нас даже бомбоубежища не спасут. Но такая смерть — это не самое страшное, что может случиться. "Иглы", тоже, не так уж опасны. Ввиду их малого радиуса поражения. "Кинжалы" посерьёзнее будут. Парочка таких способно уничтожить одноэтажный дом.

А вот "Буран" и "Метель", которые представляют собой кассетные снаряды — это настоящий кошмар. Большинство раненых, которых я не смогла спасти попадали именно под них. Множественные осколочные ранения с поражением жизненно важных органов всегда оканчивались смертью. Смертью часто весьма мучительной.