Далекие близкие звезды. Книга 2 [старая версия]

Кравец Виктор (Прядильщик Артур)

Далекие близкие звезды. Книга 2 [старая версия]

Предисловие

«… Парашют не раскрылся. Но есть запасной. Но он тоже не раскрылся. Но внизу – стог сена. Но там лежат грабли. На грабли ты не попадаешь. На стог сена – тоже. Тебя быстро отвезли в больницу. Но врача нет. Но есть медсестра – молодая красивая тетя…»

Детская игра в «хорошо-плохо», когда малыша в ходе какого-нибудь рассказа заставляют отвечать на вопрос «Это хорошо или плохо?»

Всем известная детская игра.

А может и не детская – очень уж по-взрослому пессимистические мысли появляются по ее… прохождении. То ли детишки сами придумали, то ли постарались коварные воспитатели-наставники для формирования «правильного взгляда на жизнь» у своих неразумных подопечных.

Вопросов двадцать-тридцать с диаметрально меняющимися ответами на вопрос «Это хорошо?» – «Да/Нет».

В самом конце (закрепления материала ради) задается тот самый первый вопрос, с которого началась игра: «Итак. Ты снова летишь на самолете. Это хорошо?»

Малыш пока не осознает всю подлючесть жизни, в самом начале которой находится… И до слез, разумеется, не дойдет – силе детского оптимизма и жизнерадостности (или дело в пресловутой гибкости психики? или в умозрительности предлагаемых вариантов?) остается только завидовать… Но в подсознании осадочек останется.

И когда малыш станет взрослым мужиком, то совсем не будет торопиться с ответом на вопрос, явно с подвохом:

– … А врач – молодая красивая тетя! Хорошо или плохо?

Вроде и хорошо, но – как-то уж очень подозрительно. И «подвисает» взрослый дядя на «молодой красивой тете». И чует дядя нешуточные проблемы, связанные со смазливой юной врачихой…

Можно, конечно, все это считать словесными упражнениями и эквилибристикой – тренировкой словоблудия и псевдофилософствования…

Но, смотрим, как это делается «в реале» (и внимательно следим за руками).

Итак.

Глава 1

Олег

«В последнее время в моей жизни часто происходит ху… фиг… слишком много банальностей. То оженили на самых потрясающих красавицах (двух!), то убивцев подсылают исключительно под утро (пять плюс трое… восемь получается!). То еще что…

Я не жалуюсь, нет: за моих девочек, к примеру, так и вовсе отдельное „аригато“ с выносом на ближайшую орбиту, но… но что-то… чем дальше – тем банальнее и банальнее!

И – самое главное! Какого черта я вот СЕЙЧАС во все это лезу? Сейчас бы все силы положить на то, чтобы вернуться к моим тигрицам и волчицам…

Этот мир не нуждается ни в моих знаниях, ни в моих услугах. Здесь нет нужды в прогрессе – плебс равнодушен, элита довольна.

По большому счету, я ничего этому Ткачеву не должен! К тому же – с полной уверенностью можно сказать, что он выкрутится сам – иначе, все эти все мои хроно-теории идут по известному адресу. Ну, да, вел себя вежливо в гостях, в отличие от ушастых. Но ведь это не повод…

Или в некоторых случаях достаточно и этого?

Великие звезды! Какую же пургу я несу! Если это когда-нибудь прочтут потомки…»

(Электронный приват-журнал ЕИВ Картли-Окаджима-Ишики. Музей Прорыва. Примечание от «спутника»: «Легитимность – желтая-зеленая зона, физ – отлично, энерго – отлично». Допуск по категории «А0».)

   Сейчас Олег банально висел в банальной пустоте банально серого цвета. Линейные размеры не оценивались – собственное тело сенс-пилотом не ощущалось, а больше сравнивать ему было не с чем. Восприятию не за что было зацепиться – серость была везде, она была однотонной, в ней не было ни-че-го, а сам себя он ощущал, как пресловутая «материальная точка». Та самая, размерами которой в школе учат пренебрегать.