Далекие часы

Когда на следующее утро я отправилась в замок, усталая, с затуманенным взором, мне казалось, что меня всю ночь болтало в барабане стиральной машины. Я сунула письмо во внутренний карман пиджака и без конца проверяла, на месте ли оно. Не могу толком объяснить почему, но, покинув номер, я испытала нестерпимое желание вернуться и надежно спрятать письмо на себе. Отчего-то я и помыслить не могла оставить его на столе. Решение было иррациональным; я вовсе не боялась, что днем на него кто-то наткнется: меня охватила странная и жгучая уверенность, что письмо принадлежит мне, что оно выбрало меня, что между нами возникла связь, оно доверило мне свои секреты. Когда я пришла в замок, Перси Блайт уже ждала меня, делая вид, что выдергивает сорняки из горшка с цветами у главной лестницы. Я увидела ее прежде, чем она меня, потому и догадалась, что она притворяется. До того момента, как некое шестое чувство, крадучись, предупредило ее о моем присутствии, она стояла прямо, прислонившись к каменной лестнице, обхватив себя руками за поясницу и пристально глядя куда-то вдаль. Она была такой неподвижной, такой бледной, что напоминала статую. Хотя и не такую, какую большинство людей согласились бы поставить перед своим домом.

— Бруно нашелся? — крикнула я, поражаясь собственной способности говорить относительно нормально.

Она вяло изобразила удивление и потерла пальцами друг о друга, стряхивая приставшие частицы земли.

— Я не питаю особых надежд. Учитывая, как похолодало.

Перси подождала, пока я подойду, и протянула руку, приглашая меня в дом.

В замке было не теплее, чем снаружи. Более того, камни словно сумели пленить холодный воздух, отчего все вокруг казалось более серым, темным и выцветшим, чем прежде.

Я полагала, что мы направимся по знакомому коридору к желтой гостиной, но вместо этого Перси подвела меня к маленькой двери, спрятанной за нишей в вестибюле.

— Башня, — пояснила она.

— О!

— Для вашей статьи.

Мне оставалось только кивнуть и последовать за ней по узкой винтовой лестнице.

С каждым шагом мне все больше было не по себе. Она права, знакомство с башней очень важно для моей статьи, и все же было нечто неопределенно странное в том, что Перси Блайт решила показать ее мне. До сих пор она была такой скрытной, так не хотела, чтобы я общалась с ее сестрами или изучала тетради ее отца. Обнаружить, что она караулит меня утром на холоде, услышать предложение осмотреть башню без каких-либо просьб с моей стороны… ну, это было неожиданно, а неожиданные поступки меня нервируют.

Я возразила сама себе, что придаю этому слишком много значения: Перси Блайт выбрала меня, чтобы написать статью о своем отце, и она в высшей степени гордится замком. Так что все может объясняться очень просто. Или же она подумала, что чем скорее я увижу все, что необходимо, тем скорее уберусь восвояси и оставлю их в покое. Но сколько бы я не взывала к здравому смыслу, беспокойство не утихало. Возможно ли, что ей известно о моей находке?

Мы достигли небольшой площадки из неровного камня; в сумрачной стене была прорезана бойница, сквозь нее торчал изрядный ломоть Кардаркерского леса, такого великолепного, если смотреть на него целиком, но отчего-то зловещего в подобном ракурсе.

Перси Блайт толкнула узкую дверь с полукруглым верхом.

— Комната в башне.

Она опять шагнула в сторону, пропуская меня вперед. Я осторожно ступила в маленькую круглую комнату и остановилась посередине выцветшего, закопченного ковра. Первое, что я заметила, — свежие дрова в камине, вероятно, в честь нашего визита.

— Вот. — Перси закрыла за нами дверь. — Теперь мы одни.

При этих словах мое сердце забилось быстрее, хотя я не могла понять почему. Мои опасения были беспочвенными. Она была всего лишь старой леди, хрупкой старой леди, которая только что потратила свои скудные запасы сил на подъем по лестнице. Если бы мы затеяли драку, я бы вряд ли ей уступила. И все же… В неугасимом блеске ее глаз чувствовался дух, более сильный, чем тело. И у меня не шло из головы, каким ужасно долгим было бы падение и как много людей уже нашли свою гибель, выпав из этого окна…

К счастью, Перси Блайт не могла прочесть мои мысли и обнаружить в них набор ужасов, какие встречаются только в мелодраматических историях. Она чуть выгнула запястье и произнесла:

— Здесь. Здесь он работал.

После этой фразы я наконец сумела отделаться от мрачных предчувствий и оценить то, что нахожусь посреди башни Раймонда Блайта. На этих книжных полках, повторявших форму стен, он хранил свои любимые книги; у этого камина сидел днем и вечером, трудясь над произведениями. Я провела пальцами по тому самому столу, за которым он написал «Слякотника».

Письмо шепнуло мне в кожу: «Если, конечно, он сам его написал».

— Есть одна комната за крошечной дверкой в вестибюле. — Перси Блайт чиркнула спичкой и развела огонь в камине. — На четыре этажа ниже, но прямо под башней. Мы иногда играли в ней, Саффи и я. Когда были маленькими. Когда папа работал…