Далекие Королевства

Я уснул. Уснул мертвым сном, и никто не мог меня добудиться. Слуги отнесли меня в мою спальню и положили на кровать. Они позаботились о бедняжке Эмили, похоронив ее в саду, рядом с матерью. Я проснулся только через шесть дней. Горе сковало холодом и болью мое сердце. Я бы хотел ее вырезать оттуда ножом, но, размышляя над этой мрачной мыслью, вспомнил просьбу Халаба. И я подчинился, пусть и с громадным трудом. Я ел. Я пил. И изо дня в день перетаскивал свою печаль.

А в городе радость жила вперемешку с горестями. Чума прошла. Черный искатель наелся, и наелся до отвала. Он ушел удовлетворенным, и Орисса была спасена. Но мне все это было безразлично. Жить или умереть, заболеть или быть здоровым – мне было все равно.

А затем как-то поздно ночью в ворота нашего дома постучали. Все спали, утомившись от забот обо мне и моем семействе, поэтому мне самому пришлось пойти открывать. Я отворил ворота и вздрогнул. Израненный, измученный человек сползал по воротному столбу. Это был сержант Мэйн.

– Сержант, – удивленно вытаращил я глаза. – Откуда ты? Что случилось?

Мэйн ответил скрежещущим, хриплым голосом:

– Все пропало, мой господин. Все пропало.

Глава шестнадцатая РАССКАЗ СЕРЖАНТА

– Что произошло? – расспрашивал я. – Где Янош?

– В… в Ликантии, – с трудом сказал сержант Мэйн. – В их подземельях. А может быть, и хуже того, уже мертв…

Он замолчал. Я обернулся и увидел, что вокруг столпились удивленные слуги. Мы быстренько отнесли Мэйна в дом. Я приказал принести еды и питья, при этом не напоминая домашним, что надо держать язык за зубами. Это и так было у них в крови. Мэйн попытался продолжить рассказ, но я уговорил его отдохнуть хотя бы часик.

Мэйн помрачнел:

– Какой там часик, господин Антеро… Хорошо бы за день выспаться. А может, и вечности не хватит.

Я помог Мэйну добраться до гостиной, где ему уже приготовили еду и питье. Трем наиболее доверенным слугам я поручил опекать его, пока он, изголодавшийся, ел и пил. Затем он уснул. Сжав зубы и набравшись терпения, я прождал четыре часа, понимая, как немилосердно будить его. Его превратившуюся в лохмотья одежду я приказал сжечь. Я видел, он явился без оружия, и, значит, должно было случиться нечто действительно ужасное, чтобы этот солдат лишился своего оружия. Когда Мэйн проснулся, его искупали, помассировали и привели ко мне в кабинет. Я налил ему подкрепляющей травяной настойки, сел за письменный стол и попросил его рассказывать так, как он сочтет нужным. Я ожидал какого-нибудь бессвязного бормотанья, однако плохо же я думал об этом доблестном сержанте, которому впрок пошли все уроки Яноша, включая красноречие.

Измученный, потрясенный, сержант Мэйн докладывал четко и ясно:

– Господин Антеро, вторая экспедиция к Далеким Королевствам уничтожена. Нас настигла магия извне и невежество изнутри. Единственным оставшимся в живых офицером, насколько я знаю, оказался капитан Янош Серый Плащ. Он содержится в качестве заключенного в Ликантии, Я не знаю, в чем его обвиняют, – при аресте он помог мне бежать, и, следовательно, подробности того, что с ним там было дальше, мне неизвестны.

– Но Янош жив? Как ты все-таки думаешь?

– Ликантиане, конечно, могли казнить его или замучить до смерти. Но скорее всего, я полагаю, он жив. При аресте солдаты изо всех сил стремились не нанести ранений капитану.

Я попросил его начать сначала и рассказать мне все, ничего не скрывая. Так он и сделал. Мэйн не был бардом и потому обошелся без вступления о целях экспедиции и о том, как боги отвернулись от них, едва был поднят первый парус. Он обошелся без этих очевидных вещей, сообщив лишь, что с первого же дня все пошло из рук вон плохо. Суда оказались перегруженными, а как только они вышли из речного устья в Узкое море, стало ясно, что они еще и не приспособлены для плавания по морским водам. Слишком много оказалось среди судов речных барж или торопливо переделанных каботажных судов.

Налетела непогода, и хоть не столь свирепая, как буря архонтов, обрушившаяся в свое время на «Киттивэйк», однако же флот разметало. Корабль, на котором находились офицеры, включая Яноша и сержанта Мэйна, первым выкинуло на берег, не так уж и далеко от знакомой нам деревни прибрежного народа на Перечном побережье.

– И это была единственная удача, которую даровали нам боги, – добавил Мэйн.

В течение нескольких недель остальной флот подтягивался к поселку прибрежников, но несколько кораблей так никто никогда и не увидел. Экспедиция торопливо выгружалась: лошадей просто сталкивали за борт, полагая, что они сами доплывут; грузили маленькие лодки туземцев до отказа; выстраивали солдат по мелководью цепочкой, чтобы они передавали груз из рук в руки на берег. Наконец вся экспедиция оказалась на суше.