Далекие огни

— Я только начинаю, Орлов, — возразил Сергей. — Итак, за мою первую почку деньги получил Алексеев, мой бывший шеф. Факт, на мой взгляд, совершенно вопиющий, и потому я намерен восстановить статус кво. — Он вынул сигарету и не спеша закурил. — Я требую пятнадцать миллионов баксов за мою вторую почку. Сейчас. Наличными. Это и есть мое условие. Вам ясно, Орлов?

Орлов долго молчал, кряхтел и сопел от напряжения. Лицо его приняло багрово-сизый оттенок. Наконец он выдал:

— В качестве компенсации за вашу почку вы получите свою дочь. Ни о каких деньгах здесь речи быть не может. Это мое последнее слово.

Сергей чувствовал, что его попытка выбить из Орлова кругленькую сумму вот-вот потерпит крах. Однако такой исход не очень тревожил его: требование выкупа за его почку являлось не более чем стремлением поднять собственные акции в глазах Орлова, укрепить свои позиции, показать, что он намерен играть на равных. Единственное, что волновало Сергея, это предстоящий расчет с Абреком: в любом случае миллион долларов чеченцу должен быть выплачен.

Сергей докурил свою сигарету и кинул окурок в пепельницу.

— Я настаиваю на выплате названной мною суммы, — твердо произнес он. — Иначе наша сделка не состоится.

— Вы что же, Ростовский, готовы пожертвовать жизнью собственной дочери ради каких-то пятнадцати миллионов баксов? — в упор спросил Орлов.

Этот тип был прав, и Сергей прекрасно это понимал. Однако он решил играть до конца.

— А вы — собственной жизнью? — парировал он.

Тут вмешался Свирский.

— По-моему, вы не отдаете себе отчет, Ростовский, в каком положении находитесь. Почку я из вас выну в любом случае, это я вам обещаю. — Он ехидно, с садистской издевкой оскалился. — В конце концов, сила на нашей стороне, и вы не можете этого не понимать. Говоря откровенно, ваше мнение здесь никого не интересует, а ваши так называемые условия — всего лишь пустой звук.

Сергей усмехнулся.

— Ошибаетесь, Свирский. Вам все-таки придется со мной считаться. Я тут, знаете ли, сюрприз для вас приготовил.

— Какой еще сюрприз? — резко спросил тот.

— О, вам понравится, господа. Помните дискеты, Свирский? Вижу, что помните. Да-да, те самые, с компроматом на всю вашу контору и на господина Орлова персонально.

— Что такое? — рывком обернулся к Свирскому Орлов.

— Владимир Анатольевич, эта история яйца выеденного не стоит, — сильно побледнев, поспешил заверить его Свирский. — Ростовский заготовил несколько дискет с изложением событий, которые с ним произошли за последний год. Материал, прямо скажем, нехороший, и если бы он был опубликован… Однако я принял надлежащие меры и изъял дискеты. Смею вас заверить, Владимир Анатольевич: инцидент исчерпан.

— Не уверен, — мрачно отрезал Орлов. — Где гарантии, что часть дискет не была распространена ранее?

Сергей решил перехватить инициативу в разговоре.

— Разумеется, господин Свирский таких гарантий дать не может. Однако это могу сделать я. Надеюсь, вы понимаете, Орлов, что этот компромат может служить веским аргументом в нашей сделке только до тех пор, пока он не обнародован? Вижу, что понимаете. Тогда скажите на милость, какой резон мне выпускать из рук столь эффективное оружие?

— Короче, Ростовский. Материал предан достоянию гласности?

— Нет.

Он решил не упоминать о той единственной дискете, которую Абрек отвез в Эмираты.

— У вас еще остались дискеты? Вы кому-нибудь передавали их?

Сергей развел руками.

— Увы, не успел… Однако дискеты здесь совершенно не причем. Откуда вы знаете, Свирский, что я не подбросил их специально? Может быть, именно для вас они и предназначались, а?

На этот раз Свирский густо покраснел — то ли от подозрения, что его, как доверчивого школьника, возможно, обвели вокруг пальца, то ли от внезапного приступа аллергии, которую вызывал у него этот строптивый донор.

Сергей продолжал:

— Надеюсь, вы понимаете, что, помимо дискет, имеются и другие носители информации. Скажем, электронная почта.

Свирский раскрыл рот и громко выругался, использовав далеко не врачебный жаргон.

— Ростовский, вы что же… уже… — голос его сорвался на какой-то надсадный клекот.

— Нет, — спокойно ответил Сергей, — еще нет. Вы плохо меня слушали, Свирский. Неотправленное послание — это могучее оружие против вас, господа. Особенно когда оно в надежных руках. В моих, например.

Свирский шумно, с облегчением выдохнул.

— Ростовский, клянусь, я вас на кусочки покромсаю, как колбасу. Это я вам обещаю. Как врач.

Сергей холодно рассмеялся.

— У вас, Свирский, есть одна дурная привычка — перебивать людей, которые умнее вас. Я ведь еще не закончил.

— Продолжайте, — прохрипел Орлов. Его расплывшаяся физиономия снова начала принимать серо-зеленый оттенок — видимо, действие стимулятора подходило к концу. — Только, прошу вас, побыстрее.