Далекие путешествия

Я слегка закружился (Да, иногда такое случается). Он него не исходило ничего, связанного с АА, и я решил не задавать вопросов на эту тему, пока ВВ сам не заведет разговор. Достаточно болезненный для него посыл, к тому же я прекрасно знал, что не могу дать ВВ тот ответ, которого он ждет. Если ответ вообще существует. Чтобы не возникло неприятной паузы, я вытянулся, исполнил пару-тройку кувырков и остановился с довольным видом.

(Что это?), — изогнулся ВВ.

(Так, просто разминаюсь).

ВВ раскрылся (У нас в КТ‑95 есть одна игра, там тоже делают что-то подобное. Хочешь попробовать?).

(Конечно!), — засветился я.

ВВ закружился (Повторяй за мной. Ничего особенно сложного).

Он развернулся, завертелся. Я вытянулся, полностью сосредоточился на его метке. Уследить за ним было также трудно, как удержать на льду скользкого поросенка, разве что лед здесь был Трехмерным, — нет, хуже того, многомерным. ВВ вращался, неподвижно замирал, резко срывался с места, перемещаются то медленно, то стремительно, проносился сквозь причудливые вспышки восприятия, метался от ослепительного Солнца к противоположному концу Системы, вертко мелькал среди сгустков форм, которые, казалось, были просто изумлены. Все это время я болтался позади, ухватившись за метку ВВ, как замыкающий цепочку конькобежец. Мы ныряли в клубящиеся облака и выскакивали из них, пронзали полосы энергии, похожей на сменяющиеся шквалы горячего и холодного воздуха, ловко обходили электрические разряды и напоследок ворвались прямо сквозь стены в какой-то величественный город с высокими шпилями. Я боялся, что вот-вот упущу его метку и затеряюсь в незнакомых местах. ВВ резко остановился, — мы вновь оказались в разреженной дымке внешнего края окружающих Землю колец. Меня трясло.

ВВ возбужденно вибрировал (Здорово, правда?).

Я сильно замерцал (Да, неплохое развлечение. Кто это придумал?).

(Придумал?), — расплылся ВВ. (Ну, как это началось?).

ВВ изогнулся (Не знаю… Это всегда было. Если хочешь, можешь сам начать что-то совершенно новое. Острота игры в том и заключается, чтобы добавлять к прежнему варианту нечто особенное — в середине, в начале или конце. Какую-нибудь неожиданность, понятно?).

(Конечно. У нас, людей, есть похожая игра, в ней нужно подражать действиям ведущего).

ВВ засветился (Верно, подражать ведущему. Ты отлично справился — должно быть, часто играешь в эту игру?).

Я мигнул (Не то, чтобы… во всяком случае, давно не играл. Просто я пилотировал самолеты, это помогло).

ВВ начал расплываться, и я торопливо сменил тему (Кстати, что случится, если не свернешь вовремя или потеряешь метку?).

ВВ сильно закружился (Значит, ты проиграл!).

(А что происходит с проигравшим?).

ВВ замерцал (Никогда не встречал посылов об этом… Они больше не приходят играть. Судя по моему восприятию, теряются).

(Навсегда?).

(Я же говорю, они больше не приходят играть, так что у меня нет никаких посылов об этом. Иногда поиграть собирается целая сотня. Здорово, да?).

(Угу). — Я решился задать последний вопрос. — (А где это мы побывали, пока играли?).

ВВ расплылся (Гм, об этом у меня тоже нет посылов. Да какая разница? Ведь это просто игра).

Ничего себе «игра»… Я отчетливо воспринял, что мог упустить метку ВВ на любом участке нашего запутанного пути — и потерялся бы, попросту заблудился. Не сомневаюсь, что в этом случае я тоже больше не пришел бы играть. К счастью, этого не случилось. У меня возникло острое восприятие того, что игра была мне знакома еще до того, как мы сорвались с места. Возможно, в нее играют не только в КТ‑95…