Далекие Шатры

Он не сознавал, что произнес последние слова вслух, пока Сарджи не спросил:

– Ей? То есть ты полагаешь, что только одну из них собираются отправить вслед за телом мужа на площадку для сожжения, а другую оставят в живых?

Взгляд Аша утратил бессмысленное выражение, и на щеках у него проступили два алых пятна. Он проговорил в замешательстве:

– Нет, я не имел в виду… Думаю, они обе станут сати. Но мы не должны допустить такого. Я думал вот о чем…

Он принялся излагать свой план. Слушая его, Гобинд сохранял бесстрастие, а более экспансивный Сарджи время от времени одобрительно кивал и изредка тряс головой. Когда Аш закончил, Сарджи заговорил первым:

– Из этого может выйти толк. Но выбраться из дворца недостаточно. Городские ворота закрываются и закладываются засовами на ночь, так что мы все равно останемся в западне. Даже если мы свяжем всех до единой женщин в зенане и тревога во дворце поднимется только после рассвета, нам не удастся выехать из города незаметно.

– Нам придется оставить лошадей за городской чертой, а покинуть город мы сможем таким же способом, каким покинем дворец: спустившись со стены по веревке. И если все сложится удачно, мы присоединимся к Букте и выберемся из долины еще до рассвета. Я понимаю, это дело трудное и опасное. Я знаю, риск велик и в любой миг все может пойти не так. Но это наш шанс.

– Воспользоваться которым у нас не получится, – бесцветным голосом сказал Гобинд.

– Но…

– Нет, сахиб. Выслушайте меня. Нужно было сказать вам это раньше: я больше не могу вернуться в Рунг-Махал. Сегодня я был там в последний раз.

По словам Гобинда, придворные советники уговаривали раджу усыновить наследника с того самого дня, как стало известно, что первая рани родила девочку, а когда он заболел, они принялись уговаривать с удвоенной силой, но тщетно. Раджа не верил, что болен смертельно: он выздоровеет и произведет на свет других детей, сыновей, которые вырастут и станут сильными мужчинами. Поскольку у него не было близких родственников, кроме двух болезненных дочерей, которые не смогли подарить ему внуков и мужей которых он презирал, раджа отказался рисковать будущим своего рода, усыновляя чужого отпрыска. Он оставался непреклонным.

Никакие доводы не оказывали на него действия… до сегодняшнего утра. Сегодня, в предрассветный час, он наконец признал, что умирает, и, устрашенный перспективой попасть в ад, куда обречен сойти любой мужчина, не имеющий сына, который зажег бы погребальный костер, он согласился усыновить наследника, но не ребенка из семьи первого министра или одного из нынешних фаворитов, как все опасались.

Раджа остановил выбор на младшем внуке своего дальнего родственника по материнской линии – того самого, который встречал невест из Каридкота по их прибытии в Бхитхор. За мальчиком послали в срочном порядке, и все необходимые церемонии были спешно проведены: хотя выбор правителя многих разочаровал, даже царедворцы, питавшие надежды относительно собственных сыновей, предпочитали, чтобы наследником оказался незначительный шестилетний ребенок, а не отпрыск какого-нибудь соперника. Раджа до конца находился в ясном уме, но напряжение, потребовавшееся от него при проведении обряда, лишило его последних сил, и он впал в бессознательное состояние.