Далекий светлый терем

Я поспешно вдавил кнопку. Мелькнуло перекошенное лицо Главного. Математический гений в последний миг многое понял, он мчался к выходу. Меня уже выдирали из кресла крепкие руки, а ближайший преторианец выхватил бластер и выстрелил мне прямо в лицо.

Яркая вспышка ослепила, боль пронзила тело. Я еще видел полупрозрачные силуэты, видел, как Тверд исчез под грудой центурионов.

Я выпал среди зала. Не удержавшись, упал на четвереньки, и меня вторично подхватили сильные мускулистые руки.

– Через пятнадцать секунд! – раздался над ухом ликующий вопль, я не сразу узнал могучий глас Кременева. – Я же говорил, техника решает все!

Разом оборвался слитный гул силовых установок. В зале стало умиротворяюще тихо, но я успел увидеть сквозь завесу меж мирами, как страшный взрыв разносит набитый легионерами храм Кроноса, стирает с лица земли огромный город, выжигая воронку побольше аризонского каньона…

Меня окружили радостные, немного испуганные лица. Спустился Лютиков с халатом, который он старался набросить мне на плечи, хотя мой комбинезон был еще почти цел. Я машинально коснулся пальцами медного ошейника, пальцы наткнулись на выпуклые буквы.

– Он принес вещественные доказательства! – гремел над ухом трубный голос Кременева. Его могучие руки радостно сжимали мне плечи. – Это успех!.. Почему кровь? Стукнулся о дверь? Ничего, шрамы украшают настоящих мужчин!.. Теперь мы поедем, мы помчимся по прямой дороге прогресса без всяких задержек со стороны сопливых слюнтяев-гуманитариев!.. Нас ничто не остановит – ни на море, ни на суше!.. Ур-рра!!!

Он пустился в пляс. Стелла оглянулась на шефа, сказала восхищенно:

– Господи, он совсем не повзрослел! Дожил до седых волос, а совсем мальчишка!

Голос мой оставался хриплым от боли горшей, чем физическая боль:

– Да. Не повзрослел.

Оппант принимает бой

Оппант проснулся с тревожной мыслью о Куполе. Жизнь всего Племени зависит от прочности Купола. Только он отгораживает от ядовитого воздуха, испепеляющего зноя летом и всесокрушающей стужи зимой. Только Купол отделяет от чудовищных животных планеты. Большинство живых существ превосходят любого терма по размерам и массе в десятки раз. Иные – в сотни и даже тысячи. Могут ли медлительные и беззащитные термы выстоять против них? К тому же нет не только рогов, жала или ядовитых желез – нет даже пассивной защиты: панциря! Нежные незащищенные тела термов повреждает любая царапина…

Каждый член Племени в первую очередь думает о надежности Купола. О том, как сделать его еще неуязвимее.

Все, сказал себе Оппант. Все думают, кроме неистового Итторка, самого талантливого и самого нетерпеливого из термов…

Мысли Оппанта переключились на Итторка. Едва не больше всех в Племени Оппант восхищался разносторонностью Итторка, его умением мгновенно принимать решения, видеть суть проблемы, форсировать результаты… Такие умы появляются раз в миллион лет, если не реже, и вокруг них всегда бурлит жизнь, а чересчур осторожным термам бывает тревожно.

Пристыженный Оппант выкарабкался из ниши, где спал, и настроение сразу упало. Сегодня должен нести караул в покоях Основательницы, а это казалось интересным только в первый раз. Из двенадцати почетных стражей он – единственный из высшего стаза! С кем перемолвиться?

Неохотно он поплелся по туннелю, ведущему в нижние ярусы. По дороге с удовольствием позавтракал, приняв корм у фуражира с раздутым брюшком. Ощутив приятную сытость, побежал несколько резвее.

Дважды просили корма белесые недоросли. Оппант с трудом подавил врожденный рефлекс дележа кормом, презрительно разогнав белопузиков. Они испуганно расступились, и Оппант помчался дальше, стараясь задушить тягостное чувство. Дележка кормом – врожденный акт. Дающий получает такое же удовольствие, как и получающий. Еще миллионы лет тому термы перестали голодать, но ритуал остался. Лишь около сотни тысяч лет назад среди молодежи высшего стаза пошла мода подавлять врожденные рефлексы, ставить волю и разум выше позывов слепого организма…

Трижды обменяться кормом все же пришлось. То были темные термы, один совсем черный. А старым особям Оппант отказать не мог. Пусть даже из низших стазов. Это не рефлекс, как сказал он себе в утешение, а проявление уважения к старшим. Так что на самом деле за всю дорогу ни разу слабости не поддался, зато трижды проявил гражданское понимание Единства и Выравнивания.

Дальше бежал в приподнятом настроении. Хорошо, когда свои потребности совпадают с интересами Племени…

Навстречу, шелестя лапками, струился поток желтых термов-нянек. Каждый держал в жвалах крохотное яичко. Воздух был пропитан приятным возбуждающим запахом благополучия. Няньки один за другим ныряли в узкий туннель, куда не протиснуться термам более крупных стазов. Там, надежно защищенные толстыми стенами, находятся камеры драгоценного молодняка, будущее племени. Там проходит первая линька, оттуда белопузиков переносят в следующую камеру, затем еще дальше, пока не заканчиваются все пятнадцать линек, а первые белесики робко вступают в мир взрослых термов.